На протяжении луны следующей мы отправили к Началу пять человек: самого Нор-ра, его ближайшего помощника, механика, который занимался изучением солнечных камней и объявил их малоценными, другого механика, который упустил солнечный камень последний, и… и еще одного человека. Он был одним из нас.
Он вдруг отказался… от всего. Плакал и кричал, что все всё узнают. Мы выбросили его за барьер в ночь ту же.
– Ты его лишил жизни? – спросил я. Во рту у меня отчего-то стало сухо, и выговорить то, что хотелось сказать, было непросто.
– Да.
– Как?
Кир-ра несколько секунд сидел неподвижно, а потом достал из складок хартунга на груди нож. Совсем короткий, не больше ширины ладони, но причудливо изогнутый. По всему видно – тонкая работа.
Я невольно отшатнулся. Кир-ра увидел это, но ничего не сказал. Просто смотрел прямо на меня, держа в руках лезвие.
– Что это? – спрашиваю.
– Гилак, – отвечает он, – «мужской нож». На моем острове такие у всех есть.
– Ты лишил его жизни… вот этим?
– Да, – говорит и прячет его обратно под грудной ремень на хартунге.
Мне стало ощутимо легче дышать.
– Вот так просто?
– Не сложнее, чем сбить птицу с наездником, – отвечает спокойно, но твердо.
– Это другое.
– Оружие другое. Суть – та же.
– А что было потом? – спрашиваю просто, чтобы изменить направление разговора.
– Потом? – Кир-ра пожал плечами. – Кроме этих пятерых, мы не лишили жизни никого. Двоих из «Группы» случай последний вообще оттолкнул. Один из них стал одиночкой и затворником, а другой – покинул остров и присоединился к Храму.
– А ты?
– Нас осталось четверо, и мы все еще хотели продолжить. Мы планировали силой или ложью вернуть солнечные камни с островов других. Но реализовать часть вторую плана было сложно… Намного сложнее, чем первую. Да и нас самих лишения жизней изменили слишком сильно. Так, как нельзя было подумать изначально. В конце концов «Группа восстановления справедливости» перестала существовать. Мы даже стали избегать друг друга. Встречи напоминали о том, что сделал каждый из нас.
– На острове узнали… о том, КТО это сделал?
Кир-ра пожал плечами и отвернулся.
– Может, и да. Может, и нет. Все равно, – сказал и помолчал немного. А потом добавил: – Я же наездник, верно?
– Верно, – говорю и механически повторяю слова Закона. – Наездник руководствуется собственной волей и ничем иным и отвечать не может за то, чем воля его есть.
– Надо подкрепиться, – вдруг бросает Кир-ра так, словно всего этого разговора и не было. Легко спрыгивает с крыла на землю и уходит.
Странно это все… Странно и страшно. Я не знал, что мне дальше делать с этим знанием, но отчетливо понимал: не мне была нужна сегодняшняя история. Она нужна была самому Кир-ра, и никому больше.