Чувства замедленного действия (Снежко) - страница 43

– Категорически не согласен, комиссар, – запротестовал Жуков, помогая оклемавшемуся товарищу снять шлем с головы. Освободившись от каски, Громила осторожно сел, опустив ноги на пол.

– Как себя чувствуешь, испытатель? Чайник не потек?

Пострадавший медленно повел головой вправо-влево и заулыбался:

– Крыша на месте, комиссар, не беспокойся.

– Я еще разберусь с вами, охламонами, – погрозил, уходя, Новиков.

Он прихватил полотенце и отправился умываться.

В относительном спокойствии прошло несколько дней. По-прежнему, согласно штабным донесениям, соседние заставы с наступлением темноты подвергались методическим обстрелам из «зеленки», лишь на тринадцатой ничто не нарушало ночной тишины.

Несколько раз наездом были гости из полка – попариться в баньке, благо застава с их помощью дровами была обеспечена. На этот случай у Некрытова имелся небольшой, в пару дюжин, запас березовых веников. Махонин и все иже с ним оказались страстно охочими до исконно русской процедуры. Исхлеставшись до изнеможения, допоздна цедили в тесном, но чистеньком предбаннике безвкусное импортное пиво и вели разговоры. Единственной темой была, естественно, война.


Дождавшись смены, Косихин спешил с поста на заставу. Дежурство ему выпало легкое – с шести утра до полудня. В предвкушении обеда и сна, насвистывая модный мотивчик, он бодро шагал в столовую, оставив далеко позади своего напарника Лошкарева.

– Василий! – остановил его голос Хафизы. – Подойди на минуту.

Продавщица, как всегда, была вежлива и обаятельна. Подолгу болтая с Косихиным, она тем самым выделяла его среди других милиционеров. Дважды угощала пивом, не взяв за это ни копейки.

– Почему вчера не зашел? – спросила она и капризно надула губы.

– Понимаешь, некогда было, – провожая взглядом проходящего мимо Лошкарева, ответил Косихин.

– Ты меня обманываешь, какие у тебя могут быть дела в командировке? Отдежурил – и в казарму, – обиженно проговорила она.

Косихин стал оправдываться, сочиняя небылицу.

– Костин замучил меня с дровами, баня и кухня их много жрет. Вчера полдня пилили и кололи.

– Не оправдывайся, не люблю, – снисходительно бросила Хафиза. – Может, тебе неприятно мое общество?

– Как ты могла такое подумать? Я женщин красивее тебя здесь не встречал.

Он не лукавил. Ему нравилась эта темноглазая горянка с пушистыми и густыми ресницами. Она призналась Василию, что не является чистокровной чеченкой. По материнской линии в ней текла грузинская кровь. Старейшины были против брака ее отца и матери, но молодые тогда настояли на своем.

– Что же мы через окно разговариваем? – всполошилась Хафиза, сделав вид, что поверила старшине. – Заходи.