На третий день после зачисления он получил уведомление от секретаря колледжа мистера Гарта, в котором тот приглашал его прибыть к нему в кабинет для составления расписания занятий. Взглянув в зеркало, Бенджамин решил, что нужно немного подкрасить посветлевшие волосы. Он торопливо пошарил в ящике стола, однако пузырька с краской там не нашлось. Он тут же вспомнил, что выбросил его позавчера, когда краска кончилась.
Положение было безвыходным. Через пять минут он должен был предстать перед секретарем. Делать было нечего – пришлось идти как есть.
– Доброе утро! – вежливо поздоровался секретарь. – Вы, наверное, пришли поговорить о вашем сыне?
– Ну, собственно говоря, меня зовут Баттон… – начал было Бенджамин, но мистер Гарт его перебил:
– Очень приятно, мистер Баттон. Я как раз жду вашего сына – он должен подойти с минуты на минуту.
– Да это же я! – выпалил Бенджамин. – Я первокурсник.
– Что?!
– Я первокурсник.
– Вы, вероятно, шутите?
– Вовсе нет.
Секретарь нахмурился и посмотрел на лежавший перед ним формуляр:
– Но у меня здесь указано, что мистеру Бенджамину Баттону восемнадцать лет.
– Да, мне восемнадцать, – подтвердил Бенджамин, слегка покраснев.
Секретарь бросил на него утомленный взгляд:
– Разумеется, мистер Баттон, я никак не могу в это поверить.
Бенджамин устало улыбнулся.
– Мне восемнадцать лет, – повторил он.
Секретарь сурово указал на дверь.
– Убирайтесь! – сказал он. – Убирайтесь из университета и выметайтесь из этого города! Вы явно опасны для общества!
– Мне восемнадцать лет.
Мистер Гарт распахнул дверь.
– Ну и ну! – воскликнул он. – Мужчина в таком возрасте и пытается сойти за первокурсника! Так вам, говорите, восемнадцать? Ну что ж, даю вам восемнадцать минут, чтобы убраться вон из этого города.
Бенджамин Баттон вышел из комнаты с гордо поднятой головой, и полдюжины первокурсников, ждавших своей очереди в холле, с любопытством посмотрели ему вслед. Сделав несколько шагов, он обернулся, посмотрел в глаза разъяренному секретарю, все еще стоявшему в дверях, и твердо повторил:
– Мне восемнадцать лет!
Группа первокурсников захихикала, и Бенджамин удалился.
Но ему не суждено было так просто уйти. Печально побрел он к железнодорожной станции – и вдруг обнаружил, что его преследуют первокурсники: сначала группа была небольшой, затем побольше, и вот уже за ним шла плотная толпа. Все уже слышали, как душевнобольной сдал вступительные экзамены в Йель и попытался прикинуться юношей восемнадцати лет. По колледжу прошла волна лихорадочного волнения. Из аудиторий выбегали студенты без шляп, футбольная команда в полном составе бросила тренировку и смешалась с простыми смертными, профессорские жены в шляпках и турнюрах набекрень бежали, вопя, вслед за процессией, непрерывно извергавшей замечания прямо в самые больные места Бенджамина Баттона.