— Мам, я хотел поговорить с тобой. Понимаешь, у меня возникли некоторые проблемы, — сказал он.
— Ты имеешь в виду теннис?
— Нет, конечно. Теннис меня не волнует, я все равно сделаю этого лысого черта Патрика…
— Значит, ты опять влюбился.
— Почему опять? Я и был влюблен. Как был, так и остался.
— В ту русскую девушку, которая посадила тебя за решетку? — На лице мамы появилось выражение искреннего веселья.
— Можешь, конечно, смеяться, но это так.
— И давно она уехала? Сколько прошло, месяц?
— Больше! Месяц и восемь дней, — с готовностью ответил Мишель.
— Неужели ты считаешь дни? — Мама пригубила кофе и тихонько покачала головой.
— Дело даже не только в этом, — задумчиво продолжал Мишель. — Просто мне еще тогда казалось, когда мы были вместе, что без нее в моей жизни будет не хватать чего-то очень важного. Знаешь, мам, если из механизма вынуть деталь…
— А она-то тебя любит? — с чисто материнским беспокойством спросила Эдит.
— Конечно! — без тени сомнения ответил Мишель, но потом вдруг сник. — Только вот… Она почему-то не отвечает на мои письма.
— Ты пишешь ей письма? — спросила мама таким голосом, словно речь шла о посланиях, выдавленных клинописью на глиняных табличках. Ей казалось нелепым покупать конверты, писать письма и ждать ответа на них, когда вот же он, телефон, сними трубку и скажи все, что тебе нужно.
— Да, я уже отправил два. И никакого ответа.
— Но ведь могло так случиться, что она их не получила, — предположила мама.
— Действительно, — протянул Мишель, — они могли затеряться, да и Олья могла куда-нибудь уехать. К матери, например… Она ездит к ней каждое лето на две недели.
— А кто у нее мать?
— Не знаю, — машинально ответил Мишель, и Эдит поняла, что это волнует ее сына меньше всего.
— Послушай, Мишель, — сказала она, торопливо закуривая. — Кажется, я поняла, что тебе надо сделать…
— Сначала затуши сигарету, — перебил ее Мишель. — Ты же недавно бросила курить.
— Ах да! — спохватилась Эдит и с досадой воткнула только что начатую сигарету в раскрытый спичечный коробок так, что та сломалась. Все пепельницы были вымыты и убраны. — Никак не могу привыкнуть! — всплеснула руками она.
— Ну не нервничай, — ласково сказал Мишель. — Лучше подумай о том, какой у тебя будет прекрасный цвет лица, если ты перестанешь курить. А теперь рассказывай, что ты придумала.
Эдит жалобно посмотрела на Мишеля.
— Ну, можно я буду хотя бы просто держать сигарету в руках? — спросила она.
— Держать можно, — разрешил Мишель. — Можешь даже размахивать ею во время разговора.
Эдит вынула из пачки новую сигарету и изящно зажала ее пальцами. Теперь она чувствовала себя в своей тарелке.