Прежде всего я заглянул в гостиницу забрать наши вещи, резонно полагая, что мы, всем семейством, можем считать себя поселившимися на территории Ордена. Пока Мэри что-то от меня надо, не выгонит. А в том, что ей я зачем-то нужен кроме постели, я не сомневался. Уж слишком она стремительно действует. В гостинице я сдал так и не использованные номера, сгрузил в Ниву оружейные сумки, забрал мыльно-рыльное и… пошёл пешком. Не хотелось ехать в такую жару.
Магазин оказался тут же, в двух шагах. Вот в чём прелесть маленьких городков — всё под боком. Выбирал я недолго, и вскоре вышел в широких джинсовых шортах ниже колен, клетчатой рубашке и широкополой шляпе для защиты от солнца. На пояс я повесил трофейный 'Пустынный орёл' в фасонистой кобуре, только ремень сменил. Уж больно примечательная у него была пряжка. Глянув на себя в зеркало, я тут же снял с полки клетчатый платок и повязал его на шею. Ну прямо ганфайтер из вестерна.
Новая Земля, Дагомея, Лимпо. 24 год, 6 месяц, 38 число. 16:10
Я решил найти оружейный магазин и попробовать сбыть излишки оружия.
Курт Майер оказался стариком с какими-то потухшими глазами. Я сначала даже не поверил, что он и есть владелец магазина. Я вывалил на прилавок содержимое оружейной сумки, на что Курт, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:
— Пиво будешь? — от него изрядно несло алкоголем.
Я кивнул.
— Русский?
Я снова кивнул.
— Вот с русских всё и началось. Сначала у нас в Лимпо появился этот русский — Юрий, а потом у самых близких мне людей начались проблемы. А потом они умерли, — он огромным глотком отпил полбанки пива. И снова посмотрел на меня. — Что ты хочешь?
— У меня оказалось оружие, которое мне совершенно ни к чему. Я хотел бы предложить его вам. Восемь Глоков и пяток Беретт. И помятый пулемёт на запчасти
— Ты тот русский, что спас нашего черножопого полковника. Мне звонил ван Рюйтер. Заберу всё за две тысячи и проваливай.
— Мистер Майер…
— Не называй меня мистером, — старик оживился, щёки порозовели, глаза заблестели, — уж лучше просто Курт. Хотя, не понимаю, о чём мы с тобой можем говорить.
— Ни о чём, Курт. Я просто не знаю, что вас так гнетёт.
— Что гнетёт? Этот Прозоровский сжил со свету моих друзей! С тех пор, как он тут появился, у Руди начались сплошные нервы. А он был не молод, мы почти ровесники.
Курт махнул рукой и допил пиво.
— Мой дед погиб на войне с Германией, Курт. Но я из-за этого не стал ненавидеть всех подряд немцев, — глухо сказал я.
— Я не воевал с русскими!
— А я не убивал вашего друга.
— Как тебя зовут?
— Гена.