А потом, вспомнив, что он мне не подходит, наконец вернуться к волшебному зеркальцу и послу лепреконов: потому что это куда важнее, чем мои домыслы по поводу чужой личной жизни.
Когда я вошла в лабораторию колдуна, Морти сидела на том же месте и увлечённо читала. На столе перед ней, по соседству с зеркальцем, появился знакомый серебряный колпак — видимо, Акке успел принести мой завтрак.
Но между завтраком и государственным советом, пожалуй, я выберу второе.
Морти проследила, как я беру зеркальце со стола.
— Ты куда? — спросила она, когда я направилась к двери в библиотеку.
— Ухожу в другую комнату. — Я обернулась. — Ну, чтобы не вышло так, что вы… следите за советом.
— Принцессе из рода Бллойвуг не пристало подслушивать, — с достоинством ответила Морти, — однако никто не в силах помешать ей спокойно читать, пока рядом подслушивает кто-то другой. — И задорно мне подмигнула. — А пока ты будешь отсиживаться в спальне у Лода, твой завтрак безнадёжно остынет.
Что ж, хотя бы одна из причин, по которой Морти решила дождаться моего пробуждения, стала мне ясна.
Понимающе хмыкнув, я вернулась к столу. Села на табурет, откинула серебряную крышку, коснулась стеклянной поверхности кончиком пальца. Положив зеркальце на столешницу, потянулась к колпаку, укрывавшему мою еду: раз уж я остаюсь в лаборатории, то можно совместить полезное с полезным.
И наконец-то, как дома, поесть за просмотром чего-нибудь интересного.
— …самим не по душе вся эту ситуация, Повелитель, но вы же понимаете…
Встреча проходила не в кабинете, где Алья судил Артэйза: это был небольшой круглый зал, отделанный чёрным мрамором, типичным для дворца дроу. За столом, прямоугольным и длинным, спокойно разместились десять дроу, включая Алью, Лод — и трое лепреконов: вылитые эльфы, только не выше восьмилетних детей, да волосы не золотые, а рыжие, как мандаринки.
— …мы чужды предрассудков, вы знаете. Мы не в обиде на призраков прошлого, и в той истории на пиру для нас тоже осталось много белых пятен… хотя, откровенно говоря, наш народ вздохнул с облегчением, когда венценосный отец нашего Повелителя не вернулся в своё королевство, — говорил один, и низкий, размеренный, рассудительный голос никак не мог принадлежать ребёнку. — Но, хоть нам и стоило бы сказать «спасибо» тому, кто прервал правление взбалмошного полудурка, мы пытались найти истинного виновника резни. Однако тот выбрал слишком удачное время и место для своего преступления, а без содействия эльфов и людей, для которых всё было очевидно, наше расследование быстро завершилось ничем. Учитывая все эти обстоятельства, мы помогали вам по мере своих скромных сил, и эти восемнадцать лет — тоже. Мы не хотим этой войны, мы не будем воевать с вами… но эльфы и люди хотят, и в открытом столкновении с ними — что мы можем? — Лепрекон покачал головой. — В армию людей, кажется, собрали всех мужчин от двадцати до пятидесяти. Эльфы после пропажи принцев возненавидели вас с новой силой. У светлых огромное войско, сильное войско, и этому войску не терпится стереть вас с лица земли. А нас, как и вас, так мало…