Да, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Но не обязательно убивать тело, чтобы убить душу. И если после контрольного выстрела судьбы ты не умираешь, то твоё место просто занимает кто-то другой. Очень похожий на тебя, но да — куда более сильный. А ещё — куда более циничный, равнодушный и злой.
И не хочу даже предполагать, во что в таком случае превращусь я.
Лод сел рядом — улыбчивый, близкий, заботливый и надёжный. И я, улыбнувшись в ответ, захлопнула книгу, которую всё ещё держала в руках.
А теперь, зная всё это…
Я просто постараюсь об этом не думать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ФИГУРНАЯ АТАКА НА КОРОЛЕВСКОМ ФЛАНГЕ
Когда Фрайндин вошёл в дом, приветливо распахнувший дверь, стоило коснуться ладонью гладкого дерева, его встретили темнота и тишина. По этой умиротворённой тишине можно было твёрдо и однозначно сказать — Мэрис куда-то отошла.
И хорошо. Сейчас ему отчаянно нужно побыть одному.
Волшебные огоньки в светильнике под потолком вспыхнули, реагируя на появление гостя, но эльф уже поднимался наверх, по плетёным ступенькам, чуть пружинившим под его ногами.
Этот дом всегда успокаивал его, помогал привести в порядок мысли и чувства. Дом, принадлежавший ещё их матери. После войны он стоял пустым, и Фрайндин часто покидал дворец, чтобы побыть здесь в тишине и одиночестве. Сюда он поселил Мэрис, когда нашёл её на улицах Солэна — и здесь же, видимо, она и будет жить дальше.
Как жаль, что Мэрис решительно отказалась соблюдать элементарные правила этикета. Насколько лучше было бы, если б он мог забрать её отсюда и держать при себе… но позориться перед двором брату Повелителя не к лицу.
Он поднялся в бывшую комнату матери, небольшую и круглую, под самой крышей. Его любимую. За триста лет здешняя обстановка порядком обветшала, а он так и не решился ничего менять, хотя много раз думал, что надо бы. Только у людей вещи часто переживают хозяев, для эльфов же всё было наоборот: Фрайндин уже потерял счёт тому, сколько раз заменяли мебель в его дворцовых покоях. Но эти стены, сплетённые из гладких светлых лоз, эти скромные простые предметы…
Они знали мать куда дольше, чем сам Фрайн.
В который раз он думает, что это абсолютно, отчаянно неправильно?
Эльф хлопнул в ладоши, притушив свет, погрузив комнату в полумрак. Скинул с плеча ножны с мечом, положив их на пол рядом, и сел в кресло, устремив взгляд в единственное окошко. Тоже круглое — его закрывало земляничное стекло, за которым сейчас разливалась ночная тьма.
Ночь, время тайн, злодейств и Детей Луны…
Фрайндин долго сидел, думая о самых разных вещах, которые в большинстве своём его совсем не радовали, пока чуткий эльфийский слух не уловил сзади странный шелест.