– Где Первенцев с Чудецким?
– Я… я не понимаю, о чем ты.
– Повторяю последний раз: Первенцев с Чудецким! Два парня из полулюкса напротив, у которых ты, с-с-сучара, и твой майор проверяли вчера документы.
Пожалуй, именно в этот момент Чумаков по-настоящему осознал, чем грозит ему этот допрос с пристрастием, и, все еще сжимая пистолет в руке, сделал резкий выпад, видимо надеясь опустить тяжелую рукоять «макарова» на голову ненавистного ему мужика. И охнул, сломавшись вдвое.
Когда вновь пришел в себя и смог разогнуться, пистолет был уже в руке Агеева, который загонял в него обойму.
– Я тебя предупреждал, – прищурился на него Агеев. – Однако повторяю, времени у меня нет, и я тебе даю пять минут, чтобы… Короче говоря, если не договоримся, то могу пообещать тебе только бушлат деревянный. Причем не очень-то почетный, без салюта и гимна России над могилой. Самострел. А когда начнется служебное расследование, кто-нибудь из твоих же ментов-корешков обязательно трепанет, что ты на Бая работал и на его подачки эту тачку приобрел…
Чумаков не дал ему закончить:
– Бай… это вы его замочили?
– Слушай, ты совсем обнаглел! Может, мне об этом и по телевизору объявить?
Однако Чумаков его будто не слышал:
– И эти двое… Значит, я все-таки прав был? Из его бессвязных, наполовину оборванных слов можно было догадаться, что именно он высказал предположение о причастности московских гостей Похмелкина к убийству Бая, и этот момент нельзя было упускать:
– Считай, что прав. Однако предупреждаю, на весь базар-вокзал осталось три минуты.
– А с меня-то ты чего хочешь? – спросил, словно проснулся, Чумаков, видимо уже окончательно утвердившись во мнении, что этот хиляк с кулаками-свинчатками, – один из тех киллеров, которые разработали и порешили некоронованного короля краснохолмской наркоторговли.
– Где те два парня, которых люди Бая взяли на дискотеке?
– А я-то почем знаю? – сделал Чума последнюю попытку отмазаться.
Агеев вздохнул и передернул затвор. Застывшими в ужасе глазами Чумаков смотрел на свой собственный ствол:
– Нет, не надо! Я… я скажу.
– Где?
– Но ведь ты… – все так же не отрывая остановившегося взгляда от ствола, выдавил из себя Чумаков. – Ты ведь меня… все равно…
– Идиот! У меня смысла нет мочить тебя. Вони… вони слишком много будет.
При этих словах Агеева в глазах Чумакова появилось что-то осмысленное, и он резко вскинул голову.
– Ты… ты действительно…
– Я же тебе говорю: вони слишком много будет и шухеру. А нам это ни к чему. Так что, если, конечно, сам не проболтаешься людям Бая, будешь еще двадцать лет доить их.