Журнал не должен попадать в руки незрелых в политическом отношении людей, не способных разобраться в тенденциозности его содержания. Материалы журнала не должны использоваться в пропагандистской и агитационной работе, в печати и радио. Пять тысяч экземпляров распространялись по подписке в 40 крупных городах страны, а остальные 45 тысяч – продавались через киоски «Союзпечати» в 80 городах страны. В этом распоряжении специально указывалось, что «нет никакой необходимости добиваться продажи всех номеров журнала. Советские органы связи имеют право возвращать до 50 процентов тиража, если его не удаётся реализовать… Партийные же организации должны позаботиться, чтобы вокруг распространения журнала «Америка» не создавалось «нездоровой обстановки ажиотажа». Ажиотаж, конечно, был. Так что те несколько экземпляров «Америки», которые мать получала, она «на всех законных основаниях» не выставляла на прилавок. Правда, продавала их как раз тем самым «незрелым в политическом отношении» людям, охотившимся за «лимитированными изданиями», отличавшимися от пропагандистской макулатуры. Один же экземпляр она всегда приносила домой. Мы читали его очень аккуратно с тем, чтобы он не потерял, как говорила мама, «товарный вид» и его можно было тут же продать.
Всё это я вспомнил, когда Симон однажды сообщила мне, что её семья продаёт тут газеты со времён Диккенса. Потому я обрадовался, когда Симон пригласила меня в дом её родителей, где я увидел фотографию её прадеда, Хэнрика Вебера, продававшего газеты на том самом углу Хай Холборн и Кингс-вэй. Тош, так почему-то прозвали его, жил неподалёку, на одной из улочек Ко-вен Гарден. Это ему впервые пришло в голову продавать газеты около самого известного тогда ресторана масонов. Ближе к вечеру, когда начинало темнеть, сюда съезжались гости. У входа в ресторан то и дело останавливались кареты. Тут-то богатых пассажиров поджидал Тош с пачкой газет. И получал щедрые чаевые.
Затем он поставил на углу картонные коробки из-под апельсинов. На них с самого утра раскладывал газеты и журналы, таким образом, «застолбив» это место за собой навсегда. Никто из конкурентов с тех пор не мог сунуться на угол Холборн… В те времена нынешняя станция «Холборн» называлась «Британский музей», здание которого располагалось поблизости. В здании музея был и круглый читальный зал знаменитой Британской библиотеки. Так что не исключено, смеётся Симон, что за газетой к моему прадеду Тошу приходил и Карл Маркс, работавший в той библиотеке над «Капиталом» около 30 лет, а позже и ваш Ленин, тоже частенько наведывавшийся в читальный зал.