Признаюсь, изучая историю коллекции Лобановых-Ростовских, я расстался со многими представлениями о собирательстве. Да, я догадывался, что собирательство связано с сильными страстями, что собиратель должен знать о предмете своего собирательства больше, чем знают другие, что составление коллекции – кропотливая работа, связанная с упорными поисками. Но не представлял себе, скажем, что не следует собирать то, что сегодня считается модным. Что надо стремиться к тому, чтобы иметь возможность приобретать произведение искусства не у посредника, а у «источника».
Далее, как показывает статистика за 250 лет, собирание живописи за редким исключением – плохое размещение капитала. Если учитывать инфляцию, то картина Рембрандта, например, стоит сейчас столько же, сколько она стоила 50 или 100 лет назад. Ценность такого предостережения для начинающих коллекционеров в том, что его даёт не только опытнейший собиратель, но и человек, весьма сведущий в банковском деле. Никита Дмитриевич объясняет, что в сфере финансов и коллекционирования происходят сходные циклические процессы. Это касается прежде всего ценообразования на предметы искусства. Например, в 1920-х годах работы Льва Бакста в Париже и Нью-Йорке оценивались во столько же, во сколько они оцениваются теперь с учётом инфляции – 10–15 тысяч долларов; во время Второй мировой войны, да и какое-то время после неё, их можно было купить за 20–30 долларов. Для настоящего коллекционера очень важно, что поиск «источника» при покупке предмета искусства обрастает дополнительными историями. Более того, начинающий собиратель живописи должен быть готовым, что обладание более или менее значительной коллекцией – это всегда расходы на страховку, реставрацию работ, уход за ними, складирование в охраняемых помещениях, упаковку в связи с перемещениями, транспорт и так далее. «Коллекционирование – очень дорогое хобби, – предупреждает князь, – которое определило мой образ жизни на многие годы вперёд».
Естественно, Никита Дмитриевич был знаком со множеством коллекционеров, взаимоотношения с которыми складывались по-разному: тут и взаимная помощь, и конкуренция, и даже ревность. Например Георгий Рябов, владелец одной из богатейших частных коллекций в США. Он родился в 1924 году в Польше, в семье русских эмигрантов. В конце Второй мировой войны, находясь в Западной Германии, он начал собирать произведения русских художников. Переселившись в 1949 году в США, в течение 45 лет продолжал собирать коллекцию. Примечательно, что всю коллекцию: иконы (начиная с XV века), картины знаменитейших русских художников Айвазовского, Поленова, Серова, Тропинина, портретистов XVIII века Рябов собрал, как утверждает Никита Дмитриевич, на свою скромную зарплату, работая контролёром в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Впрочем, отзываясь с большой симпатией о Рябове и его подвижнической деятельности, князь драматизирует её (думаю из лучших побуждений) многими обстоятельствами, в том числе и не совсем сложившейся карьерой, и крайним аскетизмом, и тем что Георгий Васильевич имел собственный дом, который получил от отца, работавшего могильщиком (это и помогало ему решать финансовые проблемы). Никита Дмитриевич запускает миф о беспомощности Рябова, неумении постоять за себя, пересказывая историю о том, как в самом начале 1960-х годов в Нью-Йорке Рябов присутствовал на встрече с директором Третьяковской галереи В.Лебедевым. Услышав о том, что у Рябова замечательное собрание русского искусства, Лебедев объявил о необходимости…национализировать коллекцию. Бедный Рябов побледнел: «Я же покупал на собственные деньги, почему вы хотите у меня всё забрать?»