— А ты представлял её — нашу встречу? — спросила я, и принялась расстегивать пуговицы на пальто.
В доме было слишком жарко, чтоб оставаться в верхней одежде.
Третий внимательно следил за моими движениями, и выражение лица его казалось непроницаемым.
Разоблачившись и оставшись в свитере и джинсах, заметила, как Третий прошелся по фигуре взглядом, и показалось, что в глазах его что-то переменилось. Что именно, разобрать не сумела, отмахнулась — не до того было.
— Я представлял ее множество раз, но реальность превзошла все мои ожидания, — сказав, Артем резко поднялся.
Пришлось высоко закинуть голову, чтоб не упустить взгляда.
Он приблизился размытым движением, всколыхнув мне волосы потоком воздуха. Прошел совсем рядом — так, что почувствовала запах парфюма: терпкого, древесного.
Третий же, не замечая моего глубокого вдоха, прошел на кухню. Чайник закипел — поняла я, и пошла вслед за хозяином.
Третий заварил чай, совершенно не интересуясь мнением — какой бы я предпочла. Именно на этой глупой мысли я подловила себя — чай! Думать о чае, когда встреча «х», наконец, произошла!
У мужчины, что стоял напротив, имелся совершенно удивительный талант — выбивать людей из колеи, выводить из зоны комфорта. Как не назови эту способность, ясным становилось одно — он умел обескураживать. Черт возьми, я ведь почти забыла, зачем вообще приехала сюда.
Разлил напиток по чашкам. Вынул запечатанную жестяную коробку с печеньем и ловко накрыл на стол.
— Ты знал, что я приду? — спросила хрипло.
— Думал ты подойдешь еще летом — в ресторане, — взглянул лукаво, и я угадала на его лице улыбку.
Она означала снисходительность — мол, девочка, кто ты и кто я! Ты — малышка с кукольным личиком и детским интеллектом, а я — большой, умный мальчик с военным прошлым.
Конечно, он знал. Но почему тогда дал мне все сделать по-своему? Впрочем, это было не так важно.
— О цели моего визита ты тоже знаешь? — уже спокойней поинтересовалась я.
— Догадываюсь, — расплывчато ответил Мидас и жестом пригласил к столу.
Я присела на стул, машинально обняла руками чашку с чаем и в удивлении подняла глаза на Третьего.
Его поведение обескураживало, да так, что я напрочь забыла кто передо мной. Но постепенно шок сходил и я вспоминала. Мы не были друзьями и расстались отнюдь не на дружелюбной ноте — он тогда ясно дал понять, чтобы я все забыла. Оставил право жить, дышать, безмолвно намекая, что в любой момент вернется и проверит — выполнила ли уговор. И если нет — заберет то, чем щедро одарил — с барского плеча, не иначе.
Поцеловал ведь тогда властно, прижал до боли, сказал: «жаль, не попробовал». И этими словами подчеркнул — будь иначе, может, и присоединился бы, была бы тогда одна на троих. Может, им не впервой была подобная практика.