Засиживалась в интернете до утра, даже засыпала с ноутбуком на коленях — смотрела кино, читала книги, лазила по разным сайтам. Бездельничала и бессовестно тратила время зря. От такого образа жизни обзавелась воспаленными капиллярами в глазах и дурным настроением.
Скучала.
Скучала по странным прогулкам — когда снег в лицо и северный ветер, когда ладони примерзают к заиндевевшим перилам мостовой, но дышится до невозможного легко, а в голове делается ясно. По Третьему скучала — насмешливому, непонятому мужчине, кто так и не сделался ближе, хоть и прожили вместе порядочно времени.
Через несколько дней метания надоели. Я уже сама не понимала, чего хочу и что на самом деле чувствую, знала, что так дальше продолжаться не может — необходимо либо решаться на поступки, либо смиряться с реалиями и как-то жить.
Подошла к зеркалу, взглянула на отражение без приязни, сгребла в кулак ключи от машины и поехала в ресторан.
Я знала расписание Третьего наизусть. Знала, что застану его там, в компании очередной блондинки, если конечно он не надумал изменить вкусам за такой маленький срок.
Он ужинал за своим — привычным уже столиком. Напротив, клюя листики салата, устроилась длинноногая красавица. Я удовлетворенно усмехнулась про себя — хорошо, что догадливость осталась на высоком уровне.
Знакомый метрдотель, смотря по-прежнему с какой-то отеческой внимательностью, провожая, спросил, желаю ли отдельный столик. Я не желала.
Вблизи девица оказалась так себе: нос был явно длинноват, рисунок губ недостаточно капризен. Нельзя сказать, что отметила я это со злорадством, скорее с долей удовлетворения.
Села бесцеремонно — рядом с ней, на диванчик, и, скрестив руки на груди, уставилась на Третьего.
— Тебе было весело? — спросила, выгнув бровь.
Стыдно признаться, но мне было до чертиков неприятно, что он, судя по всему, не очень-то и скучал, в то время как я — разрывалась между остатками гордости и желанием его увидеть.
Третий принялся молча разглядывать меня, отставив в сторону приборы. В глазах его мне почудилось мелькнувшее раздражение пополам с облегчением и некоторая доля удовлетворения.
Девица же, не донесла до рта бокал с вином: так и сидела — выпучив глаза и часто моргая. На ее лице было написано явное возмущение и острое недовольство от прерванной трапезы.
— Артёмчик, — протянула, отвернувшись, и спросила так, будто вместо меня было пустое место:
— Кто это?
Вопрос, как я и думала, остался без ответа. Третий умел ставить на место и молчанием, и поворотом головы.
Пользуясь паузой, я сказала:
— Если договор еще в силе, то знай — я согласна. Если что, ты знаешь, где меня найти, — сказав, поднялась, и ушла, высоко подняв голову.