Глэсс улыбнулась, но ничего не сказала. Она научилась скрывать свой акцент Феникса, но чем меньше она говорит, тем лучше.
— Пойдем, Пози. — сказала женщина, положив руку на плечо ребенка и уводя ее прочь.
Было девять с лишним часов вечера. Комета могла появиться в любой момент.
Наверху, на смотровой площадке Феникса было тихо. Все замерли в тихом благоговении. Дети смеялись и прыгали, а пара подростков уже начала обратный отсчет.
Глэсс посмотрела вверх и вниз по коридору, но не нашла его.
— Смотрите! — прокричала маленькая девочка, что-то заметив.
Белая линия разрасталась над очертаниями луны. Вместо того, чтобы исчезнуть, как большинство других комет, эта только становилась все больше, хвост ее становился шире, вспыхивая в космическом пространстве. Даже звезды казались блеклыми на фоне всего этого.
Глэсс шагнула вперед почти бессознательно, и пара, прислонившейся к окну, отступили в сторону, чтобы дать ей место. Это было так красиво, думала Глэсс с удивлением. И это было страшно. Оно становилось все больше и больше, заполняя все пространство в смотровом иллюминаторе, как будто шло прямо на них.
Мог ли быть просчет? Глэсс сжала борт своими руками так сильно, что могла чувствовать резки на ладони. Вокруг нее начали отступать люди со шквалом низких шумов и пугающими криками.
Глэсс закрыла глаза. Она не могла смотреть.
Рука обняла ее. Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что это был Люк. Она знала его запах, ощущала его, он был как вторая кожа.
— Я искала тебя, — сказала она, взглянув на него. Хотя самое важное астрономическое событие за всю жизнь было прямо перед его глазами, он смотрел только на нее.
— Я надеялся, что ты придешь, — прошептал он ей на ухо.
Тревожные шумы толпы пропускали возгласы удивления, как только комета пронеслась, и вверх корабля был в пламени огня. Рука Люка сжала ее, и она прижалась к его груди.
— Я не могла даже подумать о том, чтобы посмотреть на комету без тебя, — сказала она.
— Ты не встряла в какие-нибудь неприятности, пока добиралась сюда?
— Нет, не совсем. — Ее желудок сжался при мысли о своей матери, стоящей рядом с вице-канцлером. — Мне просто жаль, что мы должны прятаться, — она протянула руку и провела пальцем по его щеке.
Люк взял ее руку и поднес к губам.
— Может быть можно изменить мнение твоей матери. — сказал он серьезно. — Я могу поговорить с ней. Знаешь, доказать, что я не какой-нибудь там варвар. Доказать, что всерьез задумываюсь о своем будущем… нашем будущем. Что мои намерения на твой счет серьезны.
Глэсс подарила ему мягкую улыбку.