— Они собираются Вас съесть, — вымолвила девушка с виноватым видом. — Боже, я уже не могу их терпеть…
Идвина решила, что надо переходить к следующему шагу. Времени на показательные настройки у неё не осталось. Не хватало, чтобы клиентка упала тут в эпилептическом припадке или, того хуже, ударила её саму.
— Абрусендри, велиптима, пилигримус! — громогласно заговорила ведунья, размахивая книгой и флейтой перед собой.
Евгения раскрыла от неожиданности рот. Значит, представление подействовало на психопатку. Женщина повысила голос, скороговоркой озвучивая самые сложные латинские термины, которые только удавалось вспомнить. Однако в порыве этого действа флейта выскользнула из её левой руки и упала. Впрочем, Идвина не останавливалась. Она сделала вид, что сама выбросила дьявольскую штуковину в процессе своего сложного обряда.
— Е-е-есть! — прокричал кто-то сзади, и едва она обернулась, как чья-то челюсть впилась прямо в её нос.
От внезапности женщина даже не смогла закричать. Она уперлась руками во что-то скользкое и холодное и попыталась оттолкнуть это от себя. Но неведомое существо оказалось сильнее. Переносица хрустнула, стало трудно дышать, и в панике Идвина упала на ковер. Во все стороны хлестала кровь. Её собственная кровь!
Женя истошно завопила. На её глазах высокий окровавленный скелет кусал прорицательницу за плечи, шею и грудь, отрывая куски плоти. Женщина махала руками, кряхтела, брыкалась. Но когда рядом возник второй скелет с не менее ужасными намерениями, жертве не оставалось никаких шансов. Вдвоём они ободрали с неё одежду, затем кожу, оторвали что-то со свисающего живота. При этом громко клацали зубами, пытаясь съесть свою добычу. Правда, дальше челюсти кровоточащие шматки не пролезали, уныло падая на залитый кровью ковёр.
— Нет, нет, нет! — кричала Евгения, припадочно топая ножками. — Остановитесь, что вы делаете!!
Однако скелеты не торопились её слушать.
Из магического салона девушка выбежала в полнейшей истерике. Прохожие удивленно оглянулись на ревущую студентку, но не стали пытаться её догнать. Единственные, кто бежали следом, это трое окровавленных скелетов. Вот только людям с улицы они оставались не заметны.
— А-а-а! — верещала Женя, раздосадованная неудачным походом к знахарке.
— А-а-а! — кричал не менее душераздирающе Гелеонт Кирсанов, когда его голову достали из молока.
Он не дышал уже много дней подряд. Более того, горело всё тело. И несмотря на то, что ему позволили высунуть из бочки хотя бы лицо, легче от этого совсем не стало.
— Убей меня! — вопил бес, пытаясь в очередной раз пошевелить конечностями и расшатать бочку, в которую его засунули. — Это невыносимо!!!