Так как первых слов Молчанова Капут почти не слышал, то и смысл последующих его слов не сразу стал для него понятен… Будто в эти первые несколько секунд, когда Молчанов заговорил с ним, он находился где-то за стеной или в другой комнате или стоял за дверью… И Молчанов говорил там, за этою дверью, и оттуда глухо доносился его голос.
И потом будто распахнулась эта дверь, или слушал он Молчанова с заткнутыми ушами, а потом ототкнул уши и услышал все сразу ясно и отчетливо.
Но он не мог все-таки сообразить сразу, про что говорить ему Молчанов.
От того, как смотрел на него Молчанов, когда, положив поклон перед иконой, он сел к столу и Молчанов с ним заговорил, у него осталось только впечатление, что Молчанов, должно быть, затеял не совсем пустяк. И именно поэтому так и горят у него глаза — как у кошки, когда она подбирается к салу или сторожить мышь…
И ему опять стало немножко не по себе.
Молчанов не сводил с него глаз, и казалось, это он к нему именно и подбирается, и его душа, и его мысли вьются вокруг него как коршун и оглядывают его со всех сторон и разбирают его по косточкам, каков, он есть человек.
Молчанов говорил:
— Свинарь он и есть… Да об этом уж что говорить. Разве самый последний олух считает его теперь царским сыном. Тьфу! Чтоб его чорт этим помазал на Царство…
Капут усмехнулся.
Он и сам умел хорошо ругаться, но он подумал, что такого ругательства никому, кроме вот такого человека, как Молчанов, не придумать.
Сказав «тьфу», Молчанов и действительно плюнул на пол. И потом, вскинув глаза на Капута, воскликнул:
— Что, разве я не правду говорю?
Капут утвердительно мотнул головой.
Он еще не знал, куда клонит Молчанов, но такое начало ему нравилось.
Наклонив в знак согласия голову, он даже крякнул от удовольствия.
И так как он крякнул, как-раз так, как крякал, выпив меду или водки, то Молчанов, указывая ему глазами на кувшин, сказал:
— Выпей еще. Это хороший мед.
Он умолк на минуту, выжидая, когда Капут осушит стакан, и затем продолжал:
— И ты думаешь, княжна польская стала бы жить с таким навозом! Дочь Мнишка! И кроме того дура она, что-ль? Разве, когда это была бы она, а не какая-нибудь потаскушка, она не поняла бы, что теперь он все равно что козел без рог и кошелек без денег? Га! Знаю я, какая она Марина! Марина!.. Она такая же Марина, как он Дмитрий царевич.