— Мамочка!.. Мамочка! что этот подлец опять тебе сделал?.. — с плачем спрашивает она.
Я тоже начинаю плакать. Лидия, которая уже прибежала и стоит рядом, тоже всхлипывает.
Отец выходит, делая вид, что не замечает нас, — и надолго покидает дом, скорее всего, отправляется к своей китайской любовнице.
Все стычки родителей слились в моей памяти в эту обобщающую сцену. Подобные эпизоды повторялись бесчисленное количество раз с некоторыми вариациями: то вдруг в ссору вместо Анны вклинивался Александр, то мы с Лидией начинали разнимать родителей, то анекдотическим образом внезапно в самый разгар конфликта выяснялось, что в другой комнате загорелась занавеска от солнечного луча, прошедшего через забытую кем-то лупу, — и все, забыв о разногласиях, бросались тушить пожар.
Но несмотря на то, что у нас были свои «скелеты в шкафу», я бы не назвала себя ребенком с ужасным детством, а семью несчастливой. Не было даже раскола детей на лагери поддержки кого-то из родителей, если не считать Анны, которая всегда была настроена против отчима. Обычная семья среднего класса из Французской концессии. Только сейчас — спустя много лет — я начинаю понимать, что росла в довольно экзотичном окружении. Но тогда эта экзотика воспринималась как норма, как часть жизни.
Иногда в памяти всплывают картинки из прошлого, которые заставляют меня думать, что моя семья в некотором смысле могла считаться счастливой. Редкие моменты, когда мы все ощущали себя как единое целое. Эти эпизоды содержат такой запас счастья, что, даже просто вспоминая о них, я чувствую себя счастливой.
Такое понимание единения с моими родными однажды снизошло на меня в кинотеатре, где мы сидели все вместе в одном ряду и смотрели картину с печальным концом.
Мать, сестры и я дружно заливаемся слезами. Александр и отец насмешливо посматривают на нас.
— Вот дурочки — плачут! Смотрите на них! Скоро все платки прорвутся! — шепотом по-русски издевается над нами Александр.
Тема платков действительно назрела. Лидия громко сморкается. Я тоже громко шмыгаю носом.
Отец, сидящий в конце ряда, достает платок из кармана и передает нам его через Александра, бормоча что-то про необходимость «предотвращения всемирного потопа».
После киносеанса мы возвращаемся целой процессией домой по ночной улице. Мать и Анна впереди. За ними бредем я и Лидия, в лицах изображая героев только что просмотренной картины. За нами — брат. Отец медленно едет за нами в автомобиле.
— Ах сэр! вы разбили мне сердце! мне жизнь не дорога без вас! — страстно восклицаю я, прижимая руки к груди.