Гримерная переполнена. Гул голосов. Артисты, ожидающие выхода, играют в карты, беседуют, переодеваются. Я и Вера сидим за столом в группе игроков в покер. Шумно входит актриса, только что закончившая выступление.
— Вы только подумайте! Он хотел засунуть банкноту мне в декольте! — возмущенно обращается она ко всем.
— Что случилось, Элен? — откликается моя соседка по покеру.
— Этот Николя Татаров! Он опять появился! Все те же выходки, что и раньше, — женитьба не пошла ему впрок. Безобразие! Я прихожу сюда работать! Я единственный кормилец в семье! А ко мне относятся как к проститутке!
Присутствующие отлично наслышаны о подвигах Николя.
— Видно, молодая жена ему наскучила…
— Счастье еще, что этих богатых болванов не пускают в служебные помещения!.. Иначе житья бы от них не было…
— Молоденькие дебютантки, берегитесь! — с намеком говорит старичок гример. — В гримерной вы в безопасности, девушки, но ведь всегда можно подстеречь красавицу у входа…
— Да, достойные кавалеры перевелись… Распущенные русские баричи да японцы, — сетует актриса у гримировочного стола. — Однако русские олухи — это полбеды. Вы просто не сталкивались еще с ухаживаниями японцев! Вот с кем вы действительно намучаетесь, пока отвадите!
— О, терпеть их не могу! — восклицает Вера, вспомнив об убийстве молодой китаянки.
Ее тут же одергивают:
— Осторожней, Верочка! Такие слова в наше время не говорят на публике…
— Говорят, у Ирочки намечается именно японский поклонник… — бросает моя соседка по покеру, испытующе глядя на меня — не удастся ли заставить проболтаться про интрижку с японцем.
Я отмахиваюсь.
— Ах, вовсе нет, только этого не хватало! Нет, только не это, иначе мне придется выбираться из клуба через кухонный желоб…
В полуоткрытую дверь стучит мальчишка посыльный. Огромный букет в его руках привлекает общее внимание.
— Ого!.. И, конечно, от месье Татарова! — восклицает актриса у гримировочного стола. — Кому же на этот раз?
— Для мадемуазель Айрини…
Посыльный кладет букет на стол рядом со мной и удаляется. Раздосадованная, я застываю на месте, смотрю на цветы с отвращением. Вера вскакивает, подходит к букету, осматривает его и вытаскивает записку.
— Ну, кто же?! Это подношение от… от А-ки-то Абэ… — Вера пытается прочесть непонятное имя дарителя: — Акито Абэ….
Мы изумленно переглядываемся.
— Мои поздравления, — растерянно говорит Вера. — Ну вот, твой японский поклонник перешел к наступательным действиям. Но по крайней мере следует радоваться, что это не Николя Татаров.
«Лучше бы уж это был Николя Татаров», — думаю я встревоженно, но тут же беру свои слова обратно. Николя Татаров вовсе не лучше. Чего доброго, он начнет шантажировать меня моим происхождением. Внимание обоих этих мужчин равным образом несет угрозу мне, юному наивному созданию с американским гражданством, вообразившему, что можно обмануть судьбу, если плыть по течению.