Утром я проснулась от воя сирены — сигнала подъема. Я вскинулась на постели, не сразу поняв, где нахожусь. Я с изумлением смотрела, как женщины вокруг вскакивали с мест и мчались куда-то из дормитория со всех ног.
— Новенькая, просыпайся! поторопись! Эй, толкните ее кто-нибудь! — окликнула меня Джейн Фокс с другого конца помещения. — Эй там, кто-нибудь, поднимите новенькую!
— Давай, вставай уже! Если опоздаешь, японцы тебя накажут. — Люси бесцеремонно дернула меня за лодыжку.
Вскочив, я бросилась за остальными во двор, на ходу, как все, приглаживая волосы и поправляя одежду.
Как бы ни спешили обитатели лагеря на построение, они обязательно останавливались и кланялись японским надзирателям, если те встречались на пути. Я тогда еще не понимала, что поклон — это важно, и женщина, случайно оказавшаяся рядом, толкнула меня в спину, принуждая поклониться японцу, стоявшему неподалеку.
— Кланяйся! Кланяйся, дурочка! Хочешь, чтобы тебя избили?
Перекличка проходила перед главным зданием. Там построили весь лагерь: из мужского, женского и «семейного» флигелей. Я боялась что-нибудь напутать и следила за окружающими, пытаясь подражать их поведению. Появились офицеры, проводящие перекличку. Заключенные кланялись всякий раз, когда те проходили мимо или даже случайно поворачивались к ним лицом.
Толстый японец начал называть имена женщин из нашего дормитория, а те с поклоном откликались. Я напряженно ждала, когда назовут меня, но все равно прозевала, потому что не узнала свое имя в искореженном японском произношении. Возникла пауза. Женщина, стоявшая сзади, толкнула меня; я спохватилась, неловко откликнулась и поклонилась. Японец подошел ко мне, что-то выкрикнул и замахнулся, заставив меня сжаться. К счастью, он был, очевидно, не в настроении осуществлять наказание, и я отделалась лишь чувством унижения.
Я вскоре узнала, что лагерь, в который меня привезли, предназначен для содержания полукровок и лиц смешанного происхождения с гражданством «враждебных стран». Первоначально в него помещали только евразийцев, но позднее японцы стали привозить туда и тех, чье происхождение или гражданство было трудно подвести под какую-либо категорию. Я попала туда из-за того, что, по мнению японцев, с моими русскими корнями могла считаться лишь наполовину американкой. По такой же логике здесь очутились одна полунемка-полуамериканка и одна голландка с британским паспортом. Что касается нашей старосты Джейн Фокс, то она была англичанкой, которая вышла в Шанхае замуж за американца, и это тоже дало японцам повод причислить ее к лицам «смешанного происхождения».