Когда мы сели за стол, аристократы запели под окнами «Большого салона» песни, в которых восхвалялись тиран Капет и Австриячка. Но тут весь народ, все добрые патриоты возмутились и стали кричать:
— К черту иностранцев! Долой Австриячку! Долой тирана!
Королевские приспешники, видя, что в толпе много женщин и детей, расхрабрились и, обнажив шпаги, бросились на народ. Тогда патриоты позвали нас на помощь:
— Храбрые марсельцы, помогите нам!
Вопреки уговорам Сантерра, кричавшего что было мочи: «Не двигайтесь с места, сидите за столом, это все пустяки!», мы все мгновенно вскочили на ноги и бросились на улицу, кто через дверь, кто через окно. Обнажив на ходу сабли и вытащив из-за пояса пистолеты, мы ринулись на аристократов.
Но трусы, едва завидев нас, пустились наутек. Тех, кто замешкался или не мог бежать так быстро, как остальные, мы угощали пинками. В конце концов все аристократы спрятались за оградой королевского дворца. Мы прекратили преследование: гнев наш прошел, и мы весело хохотали, вспоминая, как гнали аристократов.
Один из них, толстяк с огромным животом, не удержал равновесия и свалился с моста в ров. Мне стало жалко его, и я протянул ему руку, чтобы помочь выбраться. Когда он поднялся на ноги, я увидел, что это настоящий великан, рослый и толстый, как башня. Это не испугало меня — я приставил к его жирному брюху острие сабли и потребовал:
— Кричи «Да здравствует нация!», не то я проткну тебя насквозь.
Весь измазанный липкой грязью, перепуганный насмерть и дрожащий, великан ответил мне:
— Я граф Моро де Сен-Мерри…
— А мне на это наплевать! Кричи: «Да здравствует нация!»
И острием сабли я слегка уколол его.
— Да здравствует нация! Да здравствует нация! — закричал он во весь голос.
Тогда я отпустил его, и толстяк бегом затрусил ко дворцу.
Возвращаясь обратно в «Большой салон», мы увидели второй отряд национальных гвардейцев: держа ружья наизготовку, они спешили на помощь к товарищам, которых мы только что прогнали.
Командовавший этим отрядом офицер внезапно выхватил пистолет и, наведя его на ближайшего марсельца, спустил курок. Но пистолет дал осечку. Тогда марселец, в свою очередь, выстрелил из пистолета и убил офицера наповал.
Неожиданная гибель командира внесла смятение в ряды аристократов. Они остановились, потоптались на месте, потом дрогнули и побежали врассыпную — кто куда. Но теперь мы не довольствовались тем, что пинали их в зад.
Озлобленные предательским нападением, мы обнажили сабли и погнались за аристократами, нещадно колотя их ножнами по спине.
Когда последние беглецы скрылись из виду, мы подсчитали трофеи: оказалось, что мы взяли в плен человек двенадцать. Сантерр и тут повел себя, как изменник. Он умолял нас отпустить пленников, клялся, что они добрые патриоты, ручался за них головой. Он говорил долго и так настаивал на своем, что в конце концов мы поддались и отпустили пленников. Однако празднество было сорвано.