За это время князь побывал в опочивальне Рогнеды, снова брал ее, наслаждаясь сопротивлением красивого тела, а потом отправил в Новгород в сопровождении хорошей охраны. К ней самой приставил огромную варяжку Ингрид, с наказом скорее убить княжну, чем позволить ей бежать или кому-то ее отбить.
– Рогнеда или в Новгороде или мертвая.
– Я поняла, конунг. Ты пришлешь за ней?
Князь пожал плечами:
– Я еще не решил, что с ней делать. Пусть пока кормит моего сына. Потом подумаю.
Владимир стоял перед огромным погребальным костром рядом с Рагнаром и старался сдержать слезы.
– Уве погиб… Глупо погиб…
– Вольдемар, Уве викинг, он ушел к Одину с мечом в руке.
Погибли двенадцать варягов, не самые сильные, но это была ощутимая потеря.
Предстояло думать, что делать теперь.
Садясь в ладью, Рогнеда оглянулась на родные стены и увидела огромный столб дыма, поднимавшийся за ними. Полоцк превратился в единый погребальный костер для погибших варягов и приведенных с князем людей. А вот защитников города никто хоронить не стал, забрав с убитых все ценное, их сбросили в кучу в том самом поле.
Рогнеда заметила, что какие-то старик с мальчиком таскают трупы к Полоте, видно, чтобы увезти и похоронить по-людски. Заметила, но ничего не сказала, чтобы не привлекать внимание своих насильников. Теперь уже бывшая княжна прижала к груди сына:
– Ты мой, ты только мой, Изяслав. Этот убийца тебе никто.
– Что ты там ворчишь? – нахмурилась Ингрид.
– Успокаиваю ребенка.
Алохия не поверила своим глазам и ушам:
– Князь прислал сюда Рогнеду и ее щенка?!
– Да, княгиня, – сокрушенно развел руками боярин Братыня. – Приказал охранять хорошо, чтобы чего с собой или дитем не сделала.
Алохии понадобилось усилие, чтобы справиться с захлестнувшим гневом. Братыня заметил, как побелели костяшки пальцев княгини в крепко сжатых кулачках. Пожалуй, опасаться стоило не Рогнеду, а Алохию, это несчастная новгородская княгиня могла в гневе что-то сделать с полочанкой!
– Где она?
– Во дворе.
– Сейчас буду.
Это хорошо, что ненавистная женщина во дворе, разговаривать с ней сверху будет проще. Зачем князь приказал привезти эту добычу, да еще и с ее дитем сюда? Откуда у незамужней Рогнеды сын? И как она, Алохия, должна относиться к той, из-за которой потеряла все свое богатство, полученное от отца?
Братыня что-то говорил о невиданной добыче, привезенной из Полоцка, мол, вернули виру с лихвой. Алохия фыркнула:
– Вернуть виру – это не добыча!
Но беспокоила ее не вира, хотя Алохия и нуждалась в средствах. Куда важней присутствие дочери Рогволода. Зачем Владимиру понадобилось присылать ее?