Только Добрыня мог понять, что чувствовал робичич Владимир, слыша такие слова, но князь сумел справиться, он кивнул:
– Киев принимаю, но я с дружиной, – повернулся, повел рукой, – и немалой. Их на морозе не оставлю.
– Всем найдем место, князь, чего уж тут. Только вели не разорять…
Ах, вот они чего боятся…
Хохотнул, по-прежнему блестя холодными глазами:
– Коли примете с честью, так не обидим.
Глядя вслед удалявшимся посланникам, Владимир поинтересовался:
– Почему они стали такими сговорчивыми?
– Новгородцам и тем князь нужен, а уж Киеву тем более, – фыркнул Добрыня. – Кто еще может таковым быть? К тому же я город обещал спалить, а это в зиму куда тяжелей, чем тебя князем признать.
Было решено всем в город не идти, Рагнар повел часть своей дружины и прибившихся к ним новгородцев вокруг, чтобы войти с другой стороны, откуда подвозили продовольствие. Объяснил просто:
– Всегда надо быть готовым к предательству, даже со стороны тех, кто смирился и встречает тебя с восторгом. Тогда ты сможешь избежать немало поражений.
Владимир сделал городу подарок – он запретил грабежи, обещая щедро одарить дружину и помогавших из княжеской казны.
– И где ты ее возьмешь?
Князь с изумлением уставился на дядю:
– Как это где?
– Я тебе еще тогда сказал, что Ярополк унес казну с собой.
– В Родню? Возьмем Родню, возьмем и казну. Ты что-то слишком много сомневаешься, дядя.
Добрыня попытался объяснить племяннику свои сомнения, мол, какова же размером казна, если Ярополк сумел увезти ее тайно? Но когда тебе всего восемнадцать и кровь бурлит в жилах, а от восторженных криков закладывает уши, едва ли такие «мелочи», как пустая казна, волнуют.
Нет казны? Зато есть мечи и удаль, добудем!
Дяде объяснил просто:
– Я помню, что Родня – родовой центр и обитель волхвов. Но помню, как князь Олег Вещий поставил под себя вятичей – он окружил капище и вынудил племя выйти, чтобы его спасти. Так и я – окружу Родню, и Ярополк выйдет сам.
– Князь Олег потребовал дань, получил ее и ушел, а тебе здесь оставаться!
– А кто сказал, что я останусь? – заблестел глазами Владимир. – К чему мне Киев?
У Добрыни дрогнуло сердце, неужели племянник вспомнил, что он древлянин, и намерен перенести столицу в Овруч? Конечно, Киев расположен лучше, но в нем можно оставить наместника, как в Новгороде. Скажи Владимир, что так и есть – расцеловал бы его, не обращая внимания на дружинников.
Но князь расхохотался:
– Может, я Царьград брать пойду?
Вместо поцелуя получил презрительную гримасу дяди:
– У тебя нет золота, чтобы заплатить варягам здесь!
– Оно в Родне вместе с Ярополком, ты же сам сказал.