Между тем Якоб Генс получил ордер, где капитан Павлуцкий назначал его командиром Охотской флотилии, и надо отметить, это его крайне огорчило.
Не беря в расчет, как убытки, изрядно подорванное здоровье, можно считать винокуренный бизнес Генса весьма удачным, приносящего достойную прибыль. Да и как иначе, если откуп и десятину платить не кому, конкурентов тоже нет, а сырье и работный люд почти за даром. Через дурманящее действие зеленого змея Якоб быстро превратил местного тунгусского князца Олая с родниками, в поставщиков ягодного сырья и рабами огненной воды.
С тех пор и повелось, что в шаманских обрядах общение с духами без возлияния не обходится. Оно и понятно, спирт дурит голову еще как! Сам человек без труда превращаешься в бестелесного духа.
Ну, а наши мореходы: Генс, Федоров, Гвоздев, Петров, пребывая в неги и сытости, между собой ни ладили крепко. Особенно всеми не любим был Якоб Генс. В первую очередь по причине заносчивости и пьянства, ну и конечно как виновник всех служебные неурядицы.
С первого дня, все как то ни так складывалось у Анадырской партии с Охотской флотилией. Вроде и интерес есть, и пользы ждать великие можно, а все не так.
Хочешь того или нет но служба есть служба. Якоб Генс понимал это хорошо. Свернув за лето винокурню, что по сути было главной мечтой и делом его жизни, штурман и командир флотилии Генс начал подготовку к походу.
Подштурман Федоров и геодезист Гвоздев тоже закрыли свою таможенную службу, к превеликой радости торгового люда, да и самого Охотского комиссара.
Сейчас офицеры флота обсуждали предстоящий поход. Состояние дел было удручающим, и страсти разгорались не шуточные.
— Господа! Задача, поставленная Павлуцким проста! — мямлил, будучи всегда с похмелья голландец. — Собрать на корабли весь служилый люд Анадырской партии, все имущество и доставить в Анадырский острог. Прошу прекратить наши распри и выполнить службу данную нам императрицей. Кои будут ваши соображения? Господин Федоров! Я наслышан что ты интересовался состоянием нашего флота.
— Он в крайне прискорбном состоянии! — грустно сообщил подштурман. — На таких судах разумный человек в открытое море не выйдет. Фортуна по прибытию разобрана, и ныне попросту штабель тесанных плах. Пеньковые веревки, коим шит корпус полностью пришли в негодность. Отписали о том в Якутск, а когда будут не ведомо.
Бот «Восточный Гавриил» тоже пребывает в плачевном состоянии. Я имел честь его досмотреть. Железный крепеж у бота только на киле, а далее все деревянными клиньями и распорками делано.