Луиза Киндмонд подошла к дочери, остановилась в нерешительности и зажала рукой рот, из которого уже готовы были вновь вырваться рыдания. Слезы вновь подступили к глазам, и в носу защипало, но женщина усилием воли справилась с нахлынувшим отчаянием и зашептала, стараясь придать голосу нужное сейчас спокойствие и силу.
– Доченька, малышка моя. Как же так произошло? Почему именно с тобой, моя Эли? Если ты меня слышишь, а я надеюсь, что слышишь, пожалуйста, вернись ко мне моя дочурка. Как я без тебя буду? Как мы все без тебя будем? Доктор сказал, что шанс есть на выздоровление. Слышишь, есть! Не покидай меня, папу и сестру. Они так переживают за тебя! Ты нам всем очень-очень нужна, дорогая. Пожалуйста, услышь меня, солнышко, – мама осторожно коснулась пальцев правой руки дочери и очень нежно их погладила. – Я буду приходить к тебе каждый день, моя милая. Мы все будем приходить. Мы будем ждать твоего возвращения и выздоровления. Я люблю тебя, доченька.
Мать медленно наклонилась над лицом дочери и задержала взгляд на любимых и родных чертах. Вздохнув, она осторожно коснулась губами бледного лба, и резко отстранившись, быстро вышла из палаты, не оборачиваясь.
Все страдания, слезы и горе остались за белой больничной дверью, а в тишине лежала девушка, которая в действительности не слышала тех слов, что ей говорила мама. Потому что Элен Киндмонд не было в палате. Ее, собственно говоря, и в теле уже не было. Девушка спала. Но сны, которые она видела, уводили ее все дальше от ее мира, от семьи и от тела.
О, месяц ясноликий,
Плывущий в небесах,
Ты светишь очень ярко,
Ты спишь в моих глазах.
Ты освещаешь душу,
Заблудшую в пути.
Своим небесным светом
Ты можешь все спасти.
Счастливый милый месяц!
Пожалуйста, скажи,
Когда придет то время
И буду я в пути?
Когда найду дорогу
К туманам и снегам,
Пустыням и верховьям
И к свергнутым царям.
О милый, милый месяц!
Молю тебя скажи,
Открой мне жизни тайну
И душу наслади.
Я мучаюсь томленьем
И жду, что скажешь ты,
Надеюсь, ты откроешь
Мне вечные мечты.
Но ты молчишь, не скажешь
И не раскроешь мне
На вечные вопросы
Ответ о бытие.
Окинешь взором, молча
Ты Землю, Солнце – Мир
И мило улыбнешься
На мой немой призыв.
Я знаю, милый месяц,
Что любишь ты меня,
Но тайн ты не раскроешь,
За что люблю тебя.
ПОДЛУННЫЙ ЛЕС
В палате интенсивной терапии у постели недвижно лежавшей с закрытыми глазами пациентки, сидела девушка, с опухшими от слез глазами. Склонив голову, она нежно держала в своих пальцах безжизненную бледную ладонь той, что «спала». Посетительница тихим, но бодрым голосом разговаривала с лежавшей и не реагирующей на ее слова пациенткой, время от времени, прикладывая ее ладонь к своей щеке и губам и, в немой надежде взывала к «спавшей» подруге.