, и среди них оказался второй бандит. Не тот, что бил, а тот, что съязвил про кисель.
– Ну вот и повидались, – недобрым голосом начал Лыков.
– Ваша взяла, а мы тово… Прощенья просим, – побледнел утюг.
– Раньше надо было просить, теперь уже поздно.
– Виноват! Деньги нужны были, вот и согласился. А ён нас обманул, сказал: купца будем пугать. Кабы мы знали, да ни в жисть!
Парень ерзал под тяжелым взглядом сыщика. Рядом стояли городовые и только ждали команды истереть фартового в муку.
– Скажи, где мне найти второго, тогда извиню.
– Прошкой его зовут, а больше ничего не знаю. Вот Христом Богом клянусь!
– Где он сейчас?
– Сбег, в тот же день сбег. Как узнал, что полковника ударил, чуть не обгадился со страху. Да еще вел себя так неуважительно! Сказал: полковник мне не спустит, надо ноги делать. И сбег во Псков.
Коллежский советник стоял и думал: врезать или черт с ним? И сжалился. Махнул рукой – увести! – а сам отправился домой отсыпаться.
(Лыков увидел Прошку лишь через два года. Зашел туда же на Офицерскую, а там обмеряют задержанного. Корпусный, без особых примет… Сыщик узнал бугая из трактира Ефимцева. Но злость к тому времени уже прошла, и он простил обидчика.)
На следующее утро хмурый и помятый Лыков явился в Особый отдел. Зубатов всполошился:
– Алексей Николаевич, что случилось?
– Да вот, познакомился с Красиным. И вовсе он не в Баку.
– Неужели здесь, в Петербурге?
– Здесь. Насчет его незначительности, по-моему, вы тоже ошиблись.
И он рассказал надворному советнику о беседе с эсдеком. Заведывающий Особым отделом был обескуражен.
– Странно, необъяснимо. Не должно так быть!
– А вот было. Ребята его чуть во мне отверстий не наделали.
Слух о том, что богатыря и храбреца Лыкова отлупили два каких-то халамидника, взбудоражил департамент. Из всех делопроизводств заглядывали любопытные, интересовались. Некоторые сочувствовали, а иные втайне и злорадствовали. Коллежский советник терпел. А ведь пить задарма дорогой чай сходятся толпами, все тут как тут… Алексей Николаевич сочинял акт дознания, что тоже не способствовало хорошему настроению. Он вынужден был констатировать, что смерть доктора Филиппова не будет раскрыта до конца. Охранное отделение следило-следило да и прошляпило. А потом вдобавок уничтожило и аппаратуру, и бумаги ученого. Предполагаемый убийца скрылся в Германии. Судя по запонкам и камню в галстуке, ему хорошо заплатили. Разуваев мечтал пристроиться к казенным заказам – вот немцы его и пристроят.
Однако приключения сыщика еще не закончились. В три часа пополудни на его столе тренькнул телефонный аппарат. Звонили из соседнего подъезда, просили прийти за телеграммой.