– Петрос может где-то поиграть, пока мы будем разговаривать? – спросил я.
У Миньятто чуть порозовели щеки.
– Конечно, – сказал он.
Он повел Петроса в прихожую, и я понял, как смутил монсеньора. На кухне едва хватало места для стола и стула. Кроме нее, в квартире оставалась только спальня строгого вида: распятие над кроватью и крохотный телевизор на узком столике с салфеткой.
– Ему можно смотреть телевизор? – спросил Миньятто.
– А сколько у вас каналов? – невинно осведомился Петрос.
Монсеньор протянул ему пульт дистанционного управления:
– Только те, что ловятся через антенну.
Когда мы остались в кабинете одни, я сказал:
– Монсеньор, я только что был в Музеях. Вам необходимо кое-что узнать о выставке Уго.
Я все рассказал – и о недооформленных залах, и о находке, которая может перевернуть весь вопрос о том, кому принадлежит плащаница.
– Я ошибался, – признал я. – Секретариат вряд ли пытается отменить открытие выставки. Если уж на то пошло, они скорее постараются сделать так, чтобы шоу продолжалось.
– Тогда мы нашли мотив для вашего брата, – помрачнел Миньятто.
– Нет. Он бы никогда не убил Уго.
Монсеньор покрутил головой, взвешивая факты.
– Его высокопреосвященство, – сказал он, подразумевая Лучо, – сообщил мне, что отношения с православными христианами имели для вашего брата особое значение.
– Но Уго сделал бы для моего брата все, что угодно. Симону стоило лишь попросить.
Произнеся это, я задумался, не так ли все и произошло. Уго попытался связаться со мной и рассказать о том, что он обнаружил. Но сначала обратился к Симону. И если Симон просил его молчать, результатом могли оказаться недоделанные залы и внезапный интерес секретариата к причинам, вызвавшим такую смену настроения.
Миньятто что-то долго записывал, потом вложил бумагу в папку.
– Вернемся к этому позже, – сказал он. – Сначала мне необходимо задать вам несколько важных вопросов. Прежде всего, я не слышал ни слова о местонахождении вашего брата. А вы?
– Нет. Но один человек по моей просьбе это выясняет. Сколько у нас времени?
– Будь это обыкновенный суд, мы располагали бы несколькими неделями или даже месяцами. Но здесь все развивается с ошеломительной быстротой. Надеюсь, у нас есть хотя бы неделя.
К моему удивлению, он улыбнулся.
– Поскольку с прошлого вечера… события получили некоторое развитие.
Он сделал паузу, роясь в пачке бумаг, и я задумался о его словах. Меня порадовали бы хорошие новости, вот только те, что еще вчера считались хорошими, сегодня уже не казались такими радужными.
Миньятто протянул мне распечатанный конверт.