– В исковом заявлении упомянуто личное дело вашего брата, хранящееся в секретариате, но я не получал его копию с acta causae[15], посему подал прошение о его предоставлении. Час назад с курьером пришло вот это. – Он сделал приглашающий жест. – Открывайте, взгляните. Как прокуратор, вы имеете право с ним ознакомиться.
Внутри лежал один-единственный документ на бланке.
Многоуважаемый преподобный монсеньор Миньятто!
Спешу подтвердить получение Вашего запроса личного дела преп. Симона Андреу. Однако в настоящее время затребованная Вами информация не может быть найдена в общих архивах Государственного секретариата и, таким образом, не может быть предоставлена.
С наилучшими пожеланиями, остаюсь искренне преданным Вам в Господе,
Стефано Аннибале.
Я перевернул страницу, в надежде увидеть что-то еще.
– Не понимаю.
– Досье нет.
– Как такое возможно?
– Это невозможно. Просто кто-то не хочет, чтобы его видели.
Я бросил бумагу на стол.
– Как мы можем выстраивать защиту, не видя свидетельств?
– Если досье пропало, – Миньятто многозначительно поднял палец, – то его не смогут увидеть и судьи.
– А что, если досье помогло бы Симону?
Миньятто прижал к губам старую перьевую ручку.
– Я задавал себе тот же вопрос. До тех пор, пока двадцать минут назад у меня не состоялся телефонный разговор с секретарем трибунала. Похоже, личное дело вашего брата – не единственное пропавшее свидетельство.
Его глаза вспыхнули, когда он подвинул ко мне копию заявления, держа палец на одной строчке.
– Вы шутите, – проговорил я.
– Видео с камер наблюдения больше нет, – раскрыв вторую ладонь, сказал Миньятто.
Я не мог оторвать взгляда от напечатанных слов. К горлу подступила дурнота.
– Вы представить себе не можете, как меня беспокоило это видео, – продолжил монсеньор. – Любая подробность, противоречащая свидетельству вашего брата, стала бы изобличающим доказательством.
– Так где же запись?
– Ищут, конечно. Затерялась где-то на полпути между Кастель-Гандольфо и моим кабинетом.
Он поднял брови, ожидая реакции.
– Это ведь хорошая новость, правда? – неуверенно спросил я.
– Я бы сказал, что да, – усмехнулся он.
Потом его улыбка погасла. А взгляд стал острым.
– Святой отец, я хочу вам кое-что предложить. И мне нужно услышать ваш искренний ответ.
– Конечно.
– Я думаю, что у вашего брата есть друг наверху. Ангел-хранитель. Его защищает кто-то, имеющий доступ к свидетельствам.
– Кто?
– Это вы мне скажите. Крайне важно, чтобы я знал наших друзей.
– Понятия не имею, кто хотя бы имел возможность это сделать.
Миньятто дергал мочку уха и ждал.
– Вы считаете, что это – мой дядя?