– Вы дадите показания? – спросил Миньятто. – Как скоро вы можете быть готовы?
Мой взгляд упал на папку у него в руке. На фотографии, о которых он спрашивал архивариуса. На одном снимке я заметил зарядник Уго. На другом – листок с нацарапанным номером моего телефона.
– Нам надо обсудить то, что с вами произошло. Мы сможем сегодня вечером встретиться в моей приемной?
Кроме того, были фотографии мешков для улик, которые я не успел осмотреть, когда Джанни заторопил меня. Пачка сигарет. Выцветший на солнце ватиканский паспорт – я представил, как Уго махал им швейцарским гвардейцам, въезжая в страну. Связка ключей. Ничего достаточно большого по размерам, что совпало бы с отпечатком под водительским сиденьем машины Уго.
– Он не может присутствовать на встрече. Это не входит в задачу прокуратора.
У меня отвисла челюсть. Брелок на ключах: овальный, с гравировкой из трех букв и трех цифр. DS – триста двадцать восемь.
Я вытянул папку из руки у Миньятто. Он чуть не выронил телефон и недовольно посмотрел на меня.
DSM. Domus Sanctae Marthae. Латинское название «Казы». Три цифры – это номер комнаты. От металлического брелока откололся краешек.
Ключ принадлежал не Уго. Ему не нужен был номер в отеле. Значит, это ключ того, кто взломал «альфу-ромео».
– Не расслышал. Сигнал прерывается. Повторите, пожалуйста.
Я прикрыл глаза. Не надо себя обманывать. Убийца не оставил бы на месте преступления свой ключ. Так чей же он?
Миньятто забрал у меня папку и что-то написал на обложке. Каким странно общительным вдруг стал Майкл. На него это не похоже.
Ответ пришел секунду спустя, когда Миньятто вручил мне телефон со словами:
– Отец Блэк снова хочет с вами поговорить.
– Слушайте меня внимательно, – начал Майкл. – Адвокат сказал, что на нашей сегодняшней встрече вы быть не сможете, поэтому нам с вами надо кое о чем переговорить отдельно. Встретимся после всего у Сятого Петра.
– На площади?
– Нет, в правом трансепте. Я оставлю северную дверь открытой. Вы знаете, о которой двери речь?
Миньятто пытался нас подслушать. Я отошел в сторону.
– Когда? – спросил я.
– Давайте в восемь. И если меня не будет, завтра вам придется искать нового свидетеля.
– Завтра?
– В восемь часов. Вы поняли меня?
Когда я повесил трубку, Миньятто сказал:
– Вам нельзя с ним встречаться. Вам ясно? Только в моем присутствии.
Я ничего не ответил.
– Доброй ночи, монсеньор, – сказал я. – Увидимся утром.
Я позвонил на домашний телефон брату Самуэлю и попросил еще чуть-чуть посидеть с Петросом. Потом набрал номер Моны.
– Все-таки сегодня я не смогу, – сказал я.