— Ешь! Увеличивайся! — сказал он, склоняясь над коробкой.
— А разве мы не будем ждать Ивана Гермогеновича? — спросила Валя.
— Нет. И знаешь что. Давай увеличимся раньше его. Подумай, как это будет интересно. Мы уже большие, а он еще маленький.
— Ладно. Я согласна, — сказала Валя и, проворно сунув руку под пергамент, достала полную пригоршню блестящего, как бертолетова соль, порошка.
Она поднесла ладонь ко рту, открыла рот и вдруг, опустив руку, повернулась к Карику.
— А сколько его надо съесть, чтобы увеличиться?
— Ешь больше.
— А если мы вырастем очень большие… Не очень-то приятно быть девочкой с каланчу ростом.
— Ничего, ешь! — спокойно ответил Карик. — Если перерастешь лишнее — уменьшительной жидкости выпьешь и подравняешься. Вот и все. Смотри, как я ем. Вот так.
И Карик высыпал в рот целую пригоршню порошка.
— Готово!
Валя проглотила порошок и сказала, морщась:
— Уменьшительная жидкость вкуснее.
— Нет, и порошок тоже ничего. Кисленький.
Карик спрыгнул на пол и дернул Валю за ногу.
— А теперь бежим скорей отсюда.
— Почему? — спросила Валя.
— Да потому, что сейчас нам тесно здесь станет.
— Почему тесно?
— Почему, почему! — рассердился Карик. — Да потому, что мы будем превращаться в больших людей… Пон… Ой! — вскрикнул Карик, прикусив язык.
Голова его стукнулась о потолок.
Раздался громкий треск, ящик развалился.
Яркий дневной свет ослепил Карика. Он зажмурился, протер глаза и снова открыл их.
Перед ним стояла Валя. Она ничуть не изменилась. Зато все вокруг стало совсем другим: зеленые джунгли превратились в самую обыкновенную траву. На траве лежал тонкий шест с красной, выцветшей на солнце тряпкой, комары опять стали комарами.
— Как хорошо! — сказала Валя. — Подумай только — комара не надо бояться… Вот сейчас хлопну ладонью — его и нет.
— Погоди, — перебил ее Карик озабоченно, — а где же коробка с порошком?
Они посмотрели себе под ноги.
На траве валялись обломки фанерного ящика. Среди этих обломков лежала перевернутая коробочка, а рядом с ней крошечный пергаментный листик. Ветер разносил по траве легкую белую пыль.
— Это же наш увеличительный порошок! — испуганно закричал Карик и бросился ловить пыль.
Но было поздно.
— Что же теперь будет? — с тревогой спросила Валя. — Значит, наш Иван Гермогенович останется навсегда маленьким. А может быть — мы его уже раздавили.
— А ты не суетись! — прикрикнул на нее Карик. — Чего доброго, и в самом деле раздавишь.
Валя застыла на месте, а Карик, присев на корточки, принялся причесывать растопыренными пальцами, точно гребнями, прохладную траву.
Но все было напрасно.