— Ничего, ничего! — тяжело дышал профессор. — Все будет хорошо! — И еще крепче прижимал ребят к себе.
Но вот, наконец, и берег.
Профессор опустил Карика и Валю на землю, сел сам на корточки и принялся растирать ребят ладонями.
— Да ну же, ну! Что вы в самом деле? — бормотал Иван Гермогенович.
Он сгибал им руки, ноги, перевертывал то вверх, то вниз лицом. Но все было напрасно. Ребята лежали неподвижно, закрыв глаза и плотно стиснув побледневшие, подернутые мертвенной синевой губы.
— Ну что мне с вами делать? — нахмурился Иван Гермогенович.
Он потер ладонью лоб и вдруг просиял весь.
Профессор вспомнил старый, теперь уже забытый способ спасенья утопающих. Быстро вскочив, он схватил Валю за ноги, приподнял над землей и с силой начал трясти.
Изо рта, из носа Вали хлынула вода.
Валя застонала.
— Стонешь! — обрадовался Иван Гермогенович. — Прекрасно! Значит, ты будешь жива.
Положив девочку на землю, он принялся за Карика.
— Р-раз! Два!
Изо рта Карика вырвались мутные потоки.
— А теперь, теперь полежи и ты.
Отплевываясь и кашляя, ребята открыли глаза.
Они смотрели, ничего не понимая.
Перед ними стоял Иван Гермогенович. Живой, настоящий Иван Гермогенович. Большой, бородатый, такой, каким они привыкли его видеть каждый день.
От радости ребята не заметили даже, как странно одет профессор. Они смотрели ему в лицо, видели его добрые, смеющиеся глаза, его растрепанную седую бороду.
— Иван Гермогенович! — закричала Валя.
Она бросилась к нему и заревела от радости.
— Ну, ну, ну! — смущенно кашлянул профессор и погладил девочку по голове. — Теперь-то уж плакать не о чем.
Валя размазала кулаками по лицу слезы и улыбнулась.
— Это… это… вода выходит… Сколько ее налилось…
— Много, — согласился Иван Гермогенович. — Ну, а теперь, друзья мои, скажите-ка мне: кто это разрешил вам хозяйничать в моем кабинете?
Ребята опустили головы.
— Ах, вы молчите! Вы разучились говорить?
Ребята вздохнули.
Мокрые, несчастные, они стояли перед профессором, не смея взглянуть на него, Карик так низко опустил голову, что его подбородок уперся в грудь, покрытую липкой грязью. Валя отвернулась.
— Ну, что же вы молчите?
Карик зашмыгал носом, засопел, а Валя тяжело вздохнула.
Профессору стало жалко ребят.
Он схватил их в охапку и, крепко прижимая к себе, засмеялся.
— Разбойники! Подумать только, что вы наделали… Ах, козероги вы этакие… Ведь я чуть с ума не сошел.
— Мы нечаянно! — сказала Валя, накручивая на палец мокрые волосы.
Карик посмотрел на нее с удивлением: вот врет-то, но ничего не сказал.
— Ну, ну. Придете домой — мама покажет вам «нечаянно». Боюсь, как бы она нечаянно не выпорола вас.