Когда утром перед тем, как разойтись по участкам, рабочие обсуждали, что на завод прибыл кто-то высокопоставленный, Вадим даже не допустил мысли о том, что это может иметь отношение к нему. Даже то, что по слухам, делегация собирается прибыть и в их цех, не произвело на него должный эффект. Он, скорее всего, будет на мастер-участке, так что до него они точно не дойдут.
Появившийся незадолго до начала смены Игорь, дал задания всем, кроме Ожегова, которого отвёл в сторону. В первую очередь его интересовал счёт за ремонт протеза, который Вадим ему отдал.
— Что по работе? — спросил Ожегов.
— Сегодня ты опять в токарке. Только там нужно на деталях контур подправить. Кусок программы в распечатке прилагается.
— Хорошо.
— И только постарайся, чтобы на этот раз всё тихо, а то комиссия какая-то приехала.
— А я-то что? Я всегда тихо, — улыбнулся Вадим.
— Добро. Приступай.
Конечно, работники мастер-участка в первую очередь желали лицезреть новую руку, которая только для привычного Ожегова выглядела заметно новее предыдущей, а для неподготовленного глаза была неотличима и от вчерашней, и от настоящей. Конечно, все знали, до чего дошли современные технологии, но лицезреть проявление этого своими собственными глазами да ещё вблизи, мало кому доводилось.
— Так, а что техника безопасности? — спросил Вадим.
— А что они? — ответил ему Дима, — поорали, поорали и ушли. Потом калибровщик приходил после обеда. Покрутил своими индикаторами, сказал, что всё в норме и ушёл. Кулачки только шлифануть сказал.
— Ну и ладно. Хорошо, что хорошо кончается.
— Не слышал, комиссия какая-то ходит?
— Вообще без понятия, — пожал плечами Вадим, — не видел, не знаю, сам только услышал.
А потом все принялись за работу. На сегодня у Ожегова задание было чем-то проще, а чем-то сложнее. Работать предстояло за станком с программным управлением. Особых навыков управления на нём не требовалось, но нужно было уметь создать новую программу, точно выставить деталь, а потом пройтись по контуру сложной формы резцом для тонкой обработки. Вообще, что касалось подобного брака, обычно он не исправлялся, даже будучи теоретически исправимым — проще было сделать новую деталь, чем обеспечить точность при доделке. Но этот случай был, видимо, особым, хоть Ожегов и не мог понять, почему, исходя из одного лишь чертежа. Обычно подобное имеет место при наличии особо структурированного и дорого сплава, но здесь это был простой алюминий. Могла, конечно, вмешаться и политика — все цеха нужно было загружать работой, пусть даже частично в ущерб прибыли, но с увеличением выработки.