Несмотря на мягкость интонаций, голос Розы звучал непреклонно.
Фрейзер молча кивнул в знак согласия. Кажется, он был немного обескуражен, но неожиданно перевел разговор на личное, словно в обмен на откровенность Розы.
– Знаете, мой отец страстный рыбак. Для него рыбалка – это все и даже более того. Порой мне кажется, что лиши его этого хобби, и он тут же сведет счеты с жизнью. Причем его конек – это удить рыбу на блесну. Готов стоять по пояс в воде днями напролет! Представляете себе? – Роза понимающе улыбнулась в ответ. – Раз в две-три недели я обязательно навещаю своих. И мама всегда готовит пир на пять тысяч человек, хотя за стол садимся только мы трое. А потом мы с отцом отправляемся на рыбалку. Я терпеть не могу это занятие. И все меня злит и выводит из себя: и холодная вода, и грязь, и всякие там крючки, и прочая чепуха. Сказать по правде, я и рыбу-то не очень люблю. Но все равно я отправляюсь с отцом на рыбалку, потому что ее любит отец. А еще, это – единственная возможность побыть с отцом вместе. Вот такие вот дела! – Фрейзер озадаченно замолчал. – Сам не знаю, почему я рассказал вам об этом.
– И хорошо сделали, что рассказали, – снова улыбнулась Роза и машинально взглянула на часы, как всегда это делала в ожидании мужа. Сколько там еще осталось до его возвращения?
– Что ж, мне пора, – проговорил Фрейзер, поднимаясь. Он истолковал мимолетный взгляд Розы как вежливый намек воспитанной хозяйки на окончание визита. – Очень рад был познакомиться!
Поддавшись внезапному порыву, он схватил Розу за руку и на какое-то время задержал ее руку в своей.
– Я тоже рада, – ответила Роза и с некоторым усилием высвободила сжатые пальцы. После чего быстрым шагом направилась к дверям, не желая, чтобы Фрейзер заметил, как она зарделась от смущения.
– Вот и отлично! Следовательно, расстаемся друзьями! – Фрейзер широко улыбнулся ей, и от его добродушной улыбки куда-то вмиг исчезли и ее грустное настроение, и напряжение, в котором она постоянно жила.
Она засмеялась в ответ, и в то же мгновение Фрейзер слегка подался вперед и запечатлел на ее щеке дежурный прощальный поцелуй. Пожалуй, то был самый краткий поцелуй в мире, осторожное касание губами ее щеки, и все. Но тепло его губ, казалось, прожгло ее насквозь, и она почувствовала, как обмерло все у нее в груди.
– До свидания, моя дорогая Роза! – промолвил Фрейзер и, заметив смятение в ее глазах, добавил: – Помните? Так называется эскиз, выполненный вашим отцом. Но отныне я всегда буду думать о вас именно так: «Моя дорогая Роза». А вы думайте обо мне все, что хотите. Или вообще не думайте. Я не обижусь!