— Нет! — строго ответил отец. — Мы выезжаем в самое ближайшее время!
+
Паломничество предприняли в начале 1920 года. Пока здравомыслящие люди бежали из страны, мы двигались в обратном направлении, навстречу ветрам, в эпицентр истории. Новых и принципиально других людей я не увидела, зато в первый же день насчитала три духовых оркестра.
— Чему радуются эти марширующие? удивлялись няни, У них нет ни воды, ни газа, ни электричества! Все, чем они могут похвастаться, — выданные мундштуки, к которым примерзают губы!
— Погодите, голубушки! радостно отвечал отец. Посмотрим, как вы заговорите через год!
— Вы обещали, что мы приедем в страну, где простой человек счастлив, но пока мы слышим лишь про восстания!
— Говорю же вам, дуры, через год!
В Москве был голод. Впрочем, отца это, кажется, нисколько не волновало. Какие-то люди постоянно помогали нам. Папа не называл их имена, а в разговорах звучали лишь прозвища. Я запомнила всего два: Старик и Лукич. Чем именно занимался отец, я не понимала, но его частые командировки в Европу, судя по всему, стали делом государственной важности.
Вечерами, уложив меня спать, нянечки шептались в соседней комнате:
— Господи, неужели Алексей Алексеевич ничего не видит? Как не понимает он, что этих людей не исправить и не спасти? Он постоянно говорит о новом человеке, но разве не видит он, что человека этого рождает мертвая земля! Эти красные, конечно, не удержат власть! Уверена, еще десятки лет здесь будет твориться не пойми что!
— Не знаю, не знаю… — отвечала француженка. — Мне это уже не кажется глупым. Похоже, Алексей Алексеевич действительно проницательнее нас. Расстреляна царская семья, страна уже никогда не будет прежней. Думаю, красные не уйдут. Сложно поверить, что всего несколько лег назад Колчак гостил у нас в Лондоне, а теперь его кончают как собаку…
— Еще сложнее поверить в то, что Алексей Алексеевич на стороне этих людей… Ох, не кончилось бы это бедой…
В отличие от нянечек, мне в Москве сразу понравилось. Словно Алиса, я провалилась в сказочный сон.
— Так вот как выглядит победа троцкизма? — шутила англичанка.
— Трюизма, а не троцкизма, — язвила француженка.
— Провинция человечества…
— Пригород здравого смысла…
— Государство, не прошедшее обряд конфирмации…
Пока нянечки упражнялись в остроумии, я с интересом изучала Москву. Столовые, боржом, закуски и воды. Птенцы человечьи. Большеротые товарищи били в барабаны и размахивали красными полотнами. Нянечки закрывали уши, и, замерев на месте, я пыталась прочесть написанные белыми буквами слова: «Гордимся запуском станка». Вот это да! Я смотрела на ребят, и мне так хотелось держать в руках такой же огромный алый флаг. Ну, в самом деле, могло ребенку не поправиться в стране строящегося инфантилизма?