– Ты к чему клонишь?
– К тому, что, если хочешь, чтобы собака бросила одну кость, надо дать ей другую.
– И где я её возьму?
– Когда я пытаюсь отделаться от репортеров, я звоню им и говорю, что Джастин Бибер в парикмахерской на другом конце города собрался бриться налысо.
– Боюсь, в Тунисе на Джастина Бибера никто не клюнет.
– Почему нет? Его вроде даже там слушают.
Эми сама удивилась улыбке, возникшей на губах.
– Хорошо, Йона, я что-нибудь придумаю.
– Поверь моему опыту! Мне тоже бывало нелегко.
Эми попрощалась с Йоной и взглянула на дверь. Вечно прятаться в своей комнате она не могла. Эми оделась и, взявшись за дверную ручку, прислушалась к шорохам в соседней комнате – Джейк, Дэн и Аттикус не разговаривали. Как же стыдно становилось, стоило только вспомнить, что она на них кричала.
«Ты поступила правильно, Эми, – уговаривала она сама себя. – Нужно было сразу отправить их домой».
Эми сделала глубокий вдох, успокоилась и заставила себя выйти. Все трое уставились на неё, но никто не проронил ни слова. Джейк складывал вещи в спортивную сумку, сидя на корточках возле кровати. Дэн сидел у окна и осторожно за ней наблюдал. Так наблюдают за незнакомцем, прежде чем решить, опасен он или нет.
– Пилоту я не звонил, – сказал Дэн. – Мы не можем указывать Джейку и Аттикусу, что делать.
– Но не переживайте, Ваше Величество, – сказал Джейк. – Мы уходим. Поживём в доме у отца, пока будем его искать. Вы с Дэном займитесь сильфием. Если Пирс позвонит, Дэн сообщит мне.
Эми только кивнула. Разве не этого она добивалась? На глаза ей попались переливающиеся на коврике возле разбитого телевизора осколки, и неприятное чувство, засевшее где-то внутри, стало ещё острей.
– Я изучал записи Оливии, – сказал Аттикус. Он сидел у двери, записи были разложены перед ним, а собранная сумка стояла неподалёку. Он развернул их к Эми и ткнул пальцем в жирное пятно на бумаге.
– Мы пирог ели, помнишь? Дальше пятен нет, значит, на этой странице папа и остановился. Я думал, здесь будет что-то про сильфий, но…
Эми взглянула на страницу. Там был какой-то список: Критий, Тимей, Гермократ. Как будто имена. Ниже – всего одна фраза: «Двадцатый Хафсид обязуется хранить сочинения о поверженных стратегах».
– И что это значит?
– Фразу я и сам не понял – какая-то тарабарщина, а в списке – имена.
– И кто эти люди?
– Да никто, – ответил Аттикус. – Серьёзно. Это персонажи «Диалогов» Платона.
– Диалогов? – переспросил Дэн. – Он что, пьесы писал?
– Нет, Платон – греческий философ, жил примерно в четвертом веке до нашей эры и писал в литературной форме диалога. Вместо того чтобы писать, как все, он создавал персонажей, которые обсуждали разные вопросы. А эти трое – персонажи трилогии диалогов, которую он так и не закончил.