— Что вы делаете?
— Пытаюсь отцепить кота.
Широкая спина мужа загораживала мне обзор, и я наклонилась вбок — невероятно пушистый котенок-подросток с вытаращенными от ужаса глазами рвался вперед на трех лапах, последняя когтями застряла в бархате занавесей. Анри даже на колени опустился, чтобы его освободить, но кот верещал и дергался.
— А выглядит так, будто вы ему лапу отрываете.
— Спасибо.
Стоило Анри его отцепить, кот тенью метнулся под кровать.
— Откуда он тут взялся? — Я сползла на ковер и заглянула вниз — котенок забился к самой стене, распушился еще больше, превратившись в шар, и грозно шипел. Теперь до вечера не вылезет точно, ну разве что сильно есть захочет, поэтому я облокотилась о кровать, вопросительно глядя на мужа.
— В окно залез, очевидно. А потом решил забраться на портьеру, и зацепился когтем.
— Кошмар.
— Вот и я так подумал.
По полу тянуло сыростью и прохладой, но от света в его глазах становилось тепло. Не знаю, как назвать это помешательство. Согласилась выполнять все его прихоти и позволила носить себя на руках — хорошо, пусть, но… рассказать ему про дождь?! Когда мы вернулись домой и поднялись в спальню, Анри помог мне раздеться. Я устроилась на кровати, а он стоял у окна. Долго. Я невольно любовалась его профилем — резким и мужественным, широкими плечами и игрой теней на посветлевшей в ночи коже. Приходилось сдерживаться, чтобы не подойти, не обнять, прижимаясь щекой к спине, или хуже того — к себе не позвать. К счастью, заснула я раньше, чем сделала такую глупость.
— Доброе утро, Тереза. — Его мягкость в сочетании с вэлейским акцентом творила воистину страшные вещи. Особенно когда он называл меня по имени.
Сон прошел, а глупость осталась — мне отчаянно захотелось снова почувствовать на талии его руку и переплести пальцы. Задыхаться от поцелуя, дрожать в ожидании большего. Тут только я поняла, что сижу перед ним в одной сорочке, пусть даже длинной, до пят.
— Доброго утра, — голос звучал привычно сухо и резко, какое счастье! А то я уже начинала думать, что мои мозги навсегда остались в холле Висморов.
Я расправила плечи, накинула халат и ушла в ванную. А когда вернулась, на подоконнике устроился переносной столик с резными ножками, накрытый прямоугольной кружевной салфеткой. Дымящийся кофейник, соусница, слоеные рогалики, апельсиновый сок, джем, фрукты и ягоды дополняли этот натюрморт. Анри даже не подумал одеться — так и стоял босиком, в одних штанах. Вот хоть прямо сейчас картину рисуй.
— В столовой случился потоп? — холодно поинтересовалась я.
— Ты самая романтичная женщина, которую я когда-либо знал.