– Фрося, познакомься, это помощник комиссара полиции Вацлав Бельских, мой хороший друг. Он, кстати, хорошо говорит по-русски. Хотя к чему это я? Ты же умничка, на многих иностранных языках, как на родном, говоришь.
– Очень приятно! – широким шагом направился к гостье из Москвы низкорослый мужчина. – Друзья Влада – мои друзья!
Он пожал ей руку и совершенно по-русски вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылку. По внешнему виду – коньяка.
Тут же в комнату вкатилась заставленная посудой тележка, которую толкала красивая молоденькая девушка в форме горничной.
– А вот и еда. С дороги надо обязательно перекусить. То есть поужинать, – прокомментировал Светлов.
– Вы ведь не просто так пришли? – обратилась к Вацлаву Фрося.
– Да, мне позвонил Влад и рассказал, что с вами произошло. Я, как представитель власти, готов вас выслушать и помочь.
– И не просто выслушать, а запротоколировать! – поднял указательный палец хозяин дома.
– Конечно. Все, что вы сейчас расскажете, будет оформлено как совершенно официальная информация, хоть и полученная в неофициальной, так сказать, обстановке, – подтвердил Вацлав Бельских.
– Я пить не буду, – покосилась на бутылку Ефросинья. – Мне и так плохо… Похоже, все и случилось из-за того, что я напилась.
– Чисто символически! Это прекрасный коньяк из подвалов Влада! – чуть ли не облизнулся Вацлав, глядя на бутылку. – Он знает, что я люблю.
Горничная ловко накрывала круглый стол. Тарелки из белого фарфора с золотыми лилиями, серебряные столовые приборы… В белых салатниках с золотой каемкой два салата, выглядевшие как в дорогом ресторане, аппетитного вида окорок, ветчина и сырокопченая колбаса нескольких сортов… Тарелка с элитным, судя по буйной плесени, сыром, щедро сдобренным крупными грецкими орехами и виноградом… Круглая тарелка с трогательными канапе с красной икрой, креветками и еще какими-то морскими гадами, то есть, извините, морепродуктами… Затем горничная ненадолго удалилась и вернулась с минеральной водой, бокалами для коньяка и стаканами для свежевыжатого апельсинового сока, кувшин с которым уже красовался на столе.
– Я буду записывать нашу беседу, – сказал Вацлав и достал маленький диктофон.
– Все будете записывать? – усмехнулась Ефросинья. – И как мы есть и пить будем?
– Я потом вычленю нужную информацию. Это же не показания для суда, но повод мне все проанализировать, задуматься и помочь вам. Или можно говорить «тебе»?
– Можно «тебе», – вздохнула Ефросинья. – Вы знаете, мне причинили колоссальный материальный ущерб. Просто потрясающий!
– Какой именно?