Глистра прошелся вниз, к берегу озера, чтобы полюбоваться на отражение исчезающего заката. Западный небосклон еще оживляло оранжевое и зеленое зарево на сером фоне, восточный полумрак отзывался едва заметным нежно-малиновым свечением. Ветер полностью исчез. На озере не было никакой ряби, его поверхность отливала молочным блеском.
Нэнси потихоньку спустилась на берег, лавируя между деревьями — в сумерках ее волосы казались бледно-золотыми и туманными. Она подошла поближе: «Почему ты сюда пришел?»
«Просто решил побродить... подумать».
«Тебе жаль, что мы уехали из Кирстендейла?»
Тоскливый тон ее упрека удивил его: «Нет, конечно нет!»
«Ты меня избегал», — суховато заявила девушка.
У Клода Глистры возникло неудобное предчувствие того, что его сейчас заставят объясняться и оправдываться: «Нет-нет, ничего подобного».
«Может быть, расфуфыренные женщины в Кирстендейле показались тебе привлекательнее меня?» — и опять же она произнесла эти слова тоном печального упрека.
Глистра рассмеялся: «Я едва перекинулся с ними парой слов... А тебе нравятся кирстеры-мужчины?»
Она подошла почти вплотную: «Как я могла думать о ком-нибудь, кроме тебя? У меня в голове стучало от ревности...»
Глистра ощутил огромное облегчение, у него перехватило дыхание. Он присел на лежавшее рядом бревно и привлек ее к себе: «В Миртопрестоле канатная дорога кончится».
«Да».
«Я подумывал о том, чтобы вернуться в Кирстендейл...»
Девушка отвернулась — он почувствовал, как она напряглась.
«... и построить там планер — достаточно большой, чтобы он всех нас поднял в воздух. Но потом я вспомнил, что мы не смогли бы лететь несколько недель подряд, не приземляясь — никакой топливный двигатель здесь не изготовишь, все это пустые фантазии... Хотя я продолжал предаваться фантазиям, пытаясь представить себе способ соорудить ракету или огромный воздушный змей...»
Нэнси погладила его по лбу: «Ты слишком много беспокоишься».
«Одна из фантазий вполне осуществима — воздушный шар. Заполненный горячим воздухом. К сожалению, преобладающие ветры дуют с юго-востока, и нас очень скоро отнесло бы в море». Глистра глубоко вздохнул.
Нэнси встала и потянула его за собой: «Давай прогуляемся по берегу — подальше от всех...»
К тому времени, когда они вернулись, торговцы достали откуда-то большую зеленую бутыль вина — все сидели вокруг костра, разгоряченные и разговорчивые. Глистра и Нэнси тоже выпили немного.
Давно взошло ослепительное солнце. Глистра с трудом заставил себя проснуться. Почему во рту был такой отвратительный вкус? И почему часовой не разбудил его?