Он сунул что-то ей в карман, поцеловал в лоб, неожиданно всхлипнул и нырнул в вагон.
Подарок Аня рассмотрела, едва спустилась по лестнице вниз, в зал ожидания, — тяжелый и широкий браслет ажурной работы, явно золотой, для очень состоятельной немолодой дамы. Как ни мало Аня понимала в ювелирных украшениях, но сразу можно было сообразить, что вещь невероятно дорогая. Смекнула Аня и то, что не от больших щедрот душевных уехавший дядя осчастливил ее таким даром, просто ему до самого последнего момента не удалось эту вещицу пристроить, а провозить через таможню такое украшение смелости у дядюшки не хватило…
Сарма уже ждала ее около газетного киоска с большой спортивной сумкой в руках, куда уместилось все ее барахлишко.
Они взяли такси и добрались до дому Ани, где их ожидал совершенно невероятный сюрприз — на дверях Аниной комнатушки при кухне висел большой амбарный замок.
— Не пойму, — поразилась Аня. — Что бы это значило?
Но Сарма оказалась догадливой.
— Это значит, что твои соседи после отъезда твоего дяди захватили эту комнату!
— Да они же права не имеют! Она у меня в ордере!
— При отъезде евреев делаются вещи и похлеще! Но на хитрую задницу есть прибор с винтом! Я сейчас с ними поговорю на нашем родном латышском языке. Ты отскочи, мы быстро поймем друг друга.
Она поставила свою сумку на кухонный стол, спросила, где двери в комнату соседей, и, когда Аня указала, с разбега шарахнула по этим дверям ногой, да так, что грохот потряс стены.
Первой в коридор испуганно вылезла Берта в халате, за ней — Яков в пижаме. Они и рта не успели открыть, как Сарма обрушила на их головы шквал ругательств на латышском вперемешку с русским матом.
— Анечка, Аня! — прокричала было Берта. — Ведь ваш дядя, уважаемый Мишель, сегодня уехал в Израиль, и мы думали договориться с вами! Вам остались такие большие комнаты!
Аня отвернулась, потому что Сарма и Яков снова принялись орать друг на друга по-латышски и смысла их речи Аня не понимала, да и не дослушала до конца. Ушла в комнаты дяди, хозяйкой которых теперь являлась. Через пять минут там же объявилась Сарма.
— Конфликт исчерпан! — с веселой дерзостью в глазах сообщила она. — Я этих тихих негодяев хорошо знаю! Эта сволочь понимает только такой язык! Идем, отметим новоселье!
В «Лиру» они так и не пошли, потому что обнаружили в серванте изрядный запас нетронутого алкоголя высшей пробы. Наскоро сготовили ужин и упились допьяну, после чего в полный голос исполнили дуэтом свою любимую песню:
Плачу я, но не жалею,
Что влюбилась не в жокея,
Не в торговца бакалеи,