Сарма встретила ее угрюмым взглядом, но настроение ее объяснялось не плохо проведенным вечером, а событиями более серьезными.
Молча выпив большую чашку кофе, Сарма сообщила:
— Замуж меня зовут.
— Кто? — встрепенулась Аня.
— Мясник с Центрального рынка.
— Плохая примета, — решительно заявила Аня. — Не ходи.
— Это почему? Ему всего сорок лет, деньги, сама понимаешь, какие…
— Плохая примета. У дядьки моего Мишеля любовница была директором мясного магазина. А он в Израиль уехал. Жильцам этой квартиры на мясников не везет.
— Что ты за чушь порешь! — оскорбилась Сарма. — Он сказал, что давно ко мне приглядывается и ему наплевать на то, какая у меня прежняя жизнь была.
— А он все знает? — спросила Аня.
Сарма нахмурилась, помолчала, но созналась:
— Частично. Думает, что я просто веселая баба. По ресторанам гуляла, на курорты ездила и все это от веселого характера, не больше.
— Тогда расскажи все, а уж потом решай.
— Да не нравится он мне! — заорала Сарма. — А про все рассказывать, так об этом его дружки позаботятся!
Трепетную проблему обсуждали до вечера, прикидывая все «за» и «против», ни к какому выводу не пришли, решения не приняли, и Аня побежала на курсы.
Из тех слушателей, что были на первой лекции, явилась только половина. Собравшиеся не успели даже обсудить эту ситуацию, как вместо Арвида Яновича в аудиторию вошла тетка из канцелярии и сказала:
— Товарищи, курсы закрываются по техническим причинам. Свои деньги вы можете получить завтра после обеда.
— Как закрываются?! — крикнула ей в спину Аня, но канцеляристка ушла, ничего не желая объяснять.
Аня почувствовала в душе не то чтоб злость, а глубокое разочарование. Первый раз в жизни ей было интересно за партой, первый раз она встретила Учителя, который говорил о чем-то неожиданном, и для нее не имело даже значения, принесут ли его лекции практическую пользу, они открывали дверь в неизвестное.
С непривычной для себя напористостью Аня пошла в канцелярию и принялась, что называется, «качать права», но канцеляристка в глаза ей не смотрела, зато тут же отдала деньги, которые Аня заплатила за свое обучение.
— Где Арвид Янович? — спросила Аня.
— Заболел, — ответила канцеляристка таким тоном, которым трудно было замаскировать ложь.
Аня вышла из канцелярии и поднялась на третий этаж, где, как она уже знала, такой же курс был организован для латышского потока.
Около закрытых дверей толпились такие же растерянные молодые люди, знавшие не больше, чем Аня.
— Вас тоже закрыли? — спросила она стройного, спортивного сложения парня.
— Закрыли, — ответил он, с откровенной неприязнью глянув ей в глаза. — По вашей вине.