И тебя посадят, сказала себе Аня. А если и не посадят, то долгие месяцы будут таскать на следствие, придется по сто раз рассказывать, как все случилось. И уж наверняка прости-прощай навеки отцовская мечта об автомобильчике, поскольку Героя Соцтруда ему теперь ни за что не дадут.
Нет. Надо просто уйти. Никто ничего не видел. Никто ничего не докажет. Следов нет…
Она прочла много детективов и тут же вспомнила об отпечатках пальцев и прочей ерунде, которой занимались в этих романах следователи, когда разыскивали злодеев. Она встала и осторожно подошла к неподвижно лежавшему телу. Потом вытащила из сумочки носовой платок и собралась было вытереть автомат, чтобы уничтожить отпечатки своих пальцев. Но в последний момент поняла, что протертый автомат может вызвать еще больше подозрений, следовательно, это глупое занятие.
Аня осторожно потянула оружие за брезентовый ремень, потом перекинула его через плечо.
Уходить в город, прятаться было нельзя. Лучше вернуться назад. Пьяные и ошалевшие от любовных утех друзья вряд ли заметили ее отсутствие. Мазурук наверняка прилепился к Тамарке — потянуло на свежатинку — и ее, Аню, пока не разыскивал. Надо вернуться. Вернуться и изо всех сил держать себя в руках, чего бы это ни стоило.
Она повесила на шею автомат, скинула туфли и побежала к озеру. Бежала изо всех сил, так что быстро задохнулась. Автомат бил ее по спине и коленям, хотя она старалась повесить его на бегу поудобней. На миг мелькнула мысль, как бы эта страшная железная штуковина случайно не выстрелила, когда ее не просят, но было не до таких тонкостей.
Она окончательно задохнулась, когда выбежала к воде. Остановилась, и ее тут же вырвало, мучительно, до изнеможения. Но останавливаться уже было нельзя, это она понимала с предельной четкостью.
Аня подошла к берегу и осмотрелась. Ее компания продолжала веселиться в прежнем стиле где-то шагах в ста. В загустевших июньских сумерках мерцало пламя огня, приглушенно звучала музыка, фигуры друзей на пляже были почти неразличимы — только тени у неровного света костра.
Аня быстро разделась догола, подхватила автомат и вошла в воду, не ощущая, холодно ей или жарко. Показалось, очень жарко, настолько, что вокруг тела вот-вот закипит вода. Она вошла по грудь, потом поплыла. Автомат тянул ее ко дну, но она продолжала упрямо плыть, пока не достигла середины озера. Там стянула через голову ремень и выпустила автомат из рук.
После этого развернулась и поплыла назад на пределе человеческих сил.
Нельзя было ни останавливаться, ни давать себе передышки, хотя на берегу больше всего захотелось рухнуть на еще не остывший песок и лежать до утра.