– Моя практика… – начал я.
– О, если ваши дела интереснее моих… – возразил Холмс несколько резко.
– Я хотел только сказать, что моя практика может обойтись без меня день-другой – теперь ведь самое тихое время года.
– Превосходно, – сказал Холмс. Хорошее расположение духа вернулось к нему. – Ну, так мы вместе займемся делом. Я думаю, прежде всего нам нужно повидаться с Форбсом. Он, вероятно, расскажет нам все необходимые подробности, так что мы будем знать, как подойти к делу.
– Вы сказали, что нашли нить.
– Даже несколько, но их правильность мы можем проверить, лишь только собрав новые факты. Труднее всего раскрыть преступление, цель которого неизвестна. Про данное преступление этого нельзя сказать. Кому оно может быть полезно? Французскому посланнику, русскому, тому, кто может продать бумаги одному из них, и, наконец, лорду Холдхерсту.
– Лорду Холдхерсту?
– Ведь возможно допустить, что государственный деятель может быть в таком положении, что случайное исчезновение подобного документа не особенно огорчило бы его.
– Только не человек такой безупречной репутации, как лорд Холдхерст.
– Однако нам нельзя не принять этого во внимание. Мы сегодня повидаемся с благородным лордом и увидим, не скажет ли он нам чего-нибудь. А пока я уже навожу справки.
– Уже наводите?
– Да, со станции Уокинг я телеграфировал во все вечерние лондонские газеты. Вот какое объявление появится в них.
Он передал мне листок бумаги, вырванный из записной книжки. На нем было написано карандашом:
«Десять фунтов награды тому, кто сообщит номер кэба, привезшего пассажира к подъезду министерства иностранных дел или неподалеку от него 23 мая в три четверти десятого вечера. Дать знать по адресу 221, Бейкер-стрит».
– Вы уверены, что вор приехал в кэбе?
– Если и не в кэбе – неважно. Но если мистер Фелпс не ошибается, говоря, что в комнате негде скрыться, то вор должен был прийти извне. Если он пришел в такую сырую ночь и не оставил следов на линолеуме, который осматривали через несколько минут после происшествия, то весьма вероятно, что он приехал в кэбе. Да, мне кажется, что мы смело можем остановиться на кэбе.
– Это возможно.
– Вот одна из тех нитей, о которых я говорил. Она может довести нас до чего-нибудь. А затем колокольчик… главнейшая особенность дела. Отчего зазвонил колокольчик? Может быть, вор дернул его, презирая опасность? Или, может быть, кто-нибудь, бывший с вором, дернул звонок, чтобы предупредить преступление? Была ли это простая случайность? Или…
Холмс снова погрузился в глубокое безмолвное раздумье, но мне, привыкшему ко всем его настроениям, показалось, что в его голове внезапно возникла новая догадка.