Как я вырвалась, не помню. Прибежала на кладбище, повыла, лежа на могиле. Потом стала руками рыть землю, готовила себе могилку, чтобы лечь и умереть. Когда вернулась, спряталась в сарае. А он меня там ждет. Глаза налиты кровью: Я же тебе сказал, что по-моему будет. Думала спрячусь, но поняв, что нет выхода, ухватила рядом стоящие вилы: Не подходи, заколю!
– Давай. Давай. Приютили суку.
Не останавливаясь и расстегивая на ходу штаны, этот урод пошел на меня. Я, не раздумывая, всадила ему вилы в вывалившееся из штанов хозяйство. Как он орал… Я бегом из сарая в дом и спряталась в теткиной спальне под кровать. От пережитого ужаса потеряла сознание. Пришла в себя от воплей тетки и матов дядьки:
– Где эта потаскуха. Я её убью, сгною в тюрьме.
Искали, видно, везде, а я была под носом. Двоюродного брата увезла скорая. В дом нагрянула милиция. Пришлось вылезать. На меня надели наручники и отправили в обезьянник. Потом гуманный суд, на котором тетка играла, как народная артистка. Жаль, сына её не прибила, тогда как-то выжил, сволочь. Сделали все так, что это я с него штаны сняла и хотела лишить его невинности, а когда он отказался, ударила его вилами от злости. Ну и где правда? Где справедливость? Мне дали десятку ни за что.
Из зала понеслись выкрики возмущения.
– Почему мать ребенка бросила? Это что, судьба или
карма, или что-то ещё? Монашка подождала, пока все поутихли.
– Да Лиза, в твоем сердце один гнев на весь мир. Господь видел твоё будущее и через бабушку хотел спасти, но нечистый не сидел сложа руки. Именно в тот момент, когда бабушка обрадовалась, что нашла тебе убежище от жесокого мира, злой дух вселился в неискренне молящуюся монашку и её ртом произнес неприятные слова.
– Но ведь она в святом месте. Разве в неё может залезть нечистый? Может, сестрички. Я прочитаю вам пару строчек из изречений святых угодников. И из глубокого кармана монахиня достала книгу и, перекрестившись, стала читать:
«…избегай обращения с теми, кто и по вступлению в иноческую жизнь любят гордость, надувают щёки, высоко поднимают грудь и проводят время в судах, говорят всегда о житейском, порочностью последних дел своих затмевают всё, что прежде сделано ими худого и привлекают к себе одного лукавого духа с сидмерицею лютейших духов» Преподобный Нил Синайский.
«…самая большая радость для нечистого, когда он уловит душу, уже ставшую на путь спасения, будь то священника, монаха или простого мирянина»
– Лиза, ты начала получать письма от другой тетки, у
которой все умерли, а сама она болеет. Лиза, онемевшая от удивления, ответила: