– Заколебали эти детдомовцы. Пошла вон.
Я стала падать. Поняла, что теряю сознание. И вдруг слышу голос, как с небес:
– А ну, держись, девонька.
Меня подхватила пожилая женщина. Я заплакала:
– Бабушка, бабушка помоги.
– Сейчас, миленькая.
Выпрямившись, возведя свой взор к небесам и осенив крестным знамением двор и его обитателей, она, глядя в глаза разъяренному псу, четко и внятно проговорила:
– Ты творение Божие. Тварь земная. Да будет тебе наказание за злой твой нрав. Родился слепым, стань немым. Да не вздрогнет от страха проходящий. Будь то старый или малый. Будь то во чреве носящая или всяк мимо ходящий. Хозяину же твоему да будет по гордыне его. Родился человек младенцем без умысла злого да станет младенцем по разуму. Ниспошли Господи ему раскаяние во грехах за злодеяния свои и наставь на путь спасения. Аминь.
Только она договорила и перекрестилась, как пёс умолк. С хозяином тоже стало твориться что-то невероятное. Он сначала изменился в лице, а потом стал звать нас в гости есть яблоки. У сына от удивления глаза вылезли на лоб:
– Батя, ты что, сдурел? Гони их отсюда. Тарзан, куси их. Куси.
Дальше смотреть на это всё и слушать мы не стали. Бабушка перекрестила меня и поцеловала в лоб. Легонько подтолкнув в плечи, сказала: Благослови Господи. Иди, дитя, с миром.
Сейчас бы, про происшествии времени, я бы ей ручки поцеловала, а тогда от перенесенного страха и удивления даже толком не поблагодарила. Только в молитвах поминаю её всегда.
Мы остановились возле ворот, но мне всё не хотелось отпускать этот светлый лучик с её рассказами.
– А дальше-то что было? Как ты монастырь нашла?
– Оказавшись за городом, я, как и говорил дворник, увидела завод и поле. Куда дальше идти, не знала и решила перейти дорогу, т.к. возле колосившейся пшеницы увидела яркие васильки и маки. Со смерти родителей дороги боюсь любой, и большой и малой. Все чудится визг колес и скрежет металла. Сначала я долго стояла и ждала пока машин на дороге совсем не станет. Потом, помолившись и перекрестив путь впереди себя, бегом перебежала. До чего Господь искусен, слава Ему. Цветы еле заметно качали головками под дуновение слабого ветерка. Я их и целовала и гладила, руками обнимала. Везде летали пчелы, мошки, ползали разноцветные букашки. Я увидела цветок с живыми лепестками, а это в центре мака сидела большая бабочка удивительной красоты. Я хотела её потрогать одним пальчиком, но эта красавица стала перелетать с места на место и сидела, как будто ждала меня, пока я не подойду. Я и не заметила, как оказалась на другой стороне поля. Бабочка не полетела ни в лес, ни обратно на поле, а повернула налево, чуть посидела на низкой зеленой травке и, поднявшись вверх, сделав большой круг над дорогой, улетела вдоль леса. Я поняла, что это Боженька указывает путь к моему дому. Сколько шла, не помню. Очень хотела есть и пить. Вспоминала, как Иисус Христос и Его ученики рвали колосья и ели зерна. Попробовала и я. Понравилось. Пшеница ещё не совсем твердая, жевалась легко. Проходила мимо кукурузного поля, сломала початок и ела сладкие кукурузные зерна. К вечеру стало темнеть и холодать. Страх начал пощипывать за плечи. Слезы снова закапали из глаз: Матушка, Богородица. Найди меня и спаси. Опомнилась от того, что где-то вдали услышала звон церковных колоколов. Это звонили в нашем монастыре к вечерней службе. Звон своих колоколов я отличу от сотни других звонниц. Вот и ориентир появился. Идти надо было ещё долго, но я уже знала точно, куда. А уж, когда впереди замаячили строения храма и всей обители, стала звать: сначала от бессилия, почти шепотом, а потом всё громче и громче: Матушка, матушка… Из темноты сначала появились руки, обняли меня, обхватили и прижали к себе.