– Тихо. Тихо. Я здесь. Не кричи. Тут за тобой уже приезжали. Мы с сестрами ходим по полям и дорогам возле монастыря, чтобы уберечь тебя от них. И Агафью опросили звонить в колокола подольше. Все молились Богу, чтобы ты не заблудилась. Дабы никто не обидел нашу птичку. Будь как мышка. Мы пройдет в проем в заборе.
Радость захлестнула меня всю. Я целовала матушку: Матушка, миленькая, не отдавай меня пожалуйста.
– Не бойся. Я уже подготовила все документы. Пока ты там была, я тоже не сидела сложа руки. Теперь тебе только придется в их присутствии дать согласие, что я буду тебя опекать. А теперь притихни.
Я замерла, казалось, что даже дышать перестала.
– Давай быстренько пробирайся, а я закрою дыру и обойду кругом.
Проскользнув ужиком на территорию монастыря, я знакомыми путями, не боясь, побежала во всю прыть. Мать-келейница заметила меня первой:
– Ах ты, Слава тебе Боже.
Она позвала молодую послушницу:
– Скажи Агафье, что нашлась. Пусть подаст на колокольне сигнал, что сестры могут возвращаться.
Сбежались все. Окружили, гладят меня, славят Царицу Небесную. Вышла вся переволнованная матушка:
– Все по своим делам, а вы Евдокия и Ирина помойте
Софью и положите её спать. Сестры склонили головы:
– Благословите, матушка.
Она осенила их православным крестным знамением, и
всё снова пошло своим чередом.
Вот такая история.
Потом ещё несколько раз приезжали различные
чиновники, осматривали мою келью. Проверяли условия моего содержания. Крутили носом и все настаивали, что мне здесь не место и нужно вернуться в детдом, т.к. там дети, учителя и врачи. Я мычала как теленок:
– Не, не, не. Не пойду. И вцепившись в матушкин подол, не отходила ни на шаг. Теперь в монастыре я живу на законных основаниях. Ещё и платят какие-то копейки на моё содержание. Матушка их кладет на книжку, но с этими событиями в
стране все деньги пропали.
Ну я пошла. Там уже сестры заждались.
Отпустив рассказчицу, я задумалась. Вот это настрадался ребёнок, а я, здоровая кобыла, всё ною и страдаю, что мне плохо и не так живу, как люди.
Следующая неделя пролетела как один день. В воскресенье все заключенные, кроме наказанных и особенно буйных приводили себя в порядок и тоже готовили какие-то подарки. Каждая приготовила от себя записку. Все ждали эту страдалицу. А её всё не было. Уже и повечерело, пора было идти на вечерний обход, а от ворот ни звука ни стука. Стало понятно, что не придет она сегодня.
Посыпались различные предположения:
– Может, её матушка не благословила сегодня.
– Может, заболела, а может, ей рожи наши не понравились все-таки.