– Здравствуйте. Вы к Софьюшке.
– Да вот, хотела узнать, почему она не приходит уже две недели. Там мои гниды записок понаписывали, подарки ей какие-то приготовили.
– Грех о живых людях не по-Божески отзываться. Всяк человек, Его творение.
– Какое там творение. Вы так говорите, так. Не видели, какие там уроды сидят. Просто, когда в тюрьму стала
приходить ваша монашка, у нас стало намного лучше с дисциплиной и выработка в цехах повысилась.
– Значит не напрасно наша сестра у вас бывала.
– Конечно.
– Если вы хотите её проведать, то пойдемте. Что у вас в пакете?
– Да это дурацкие записки от зэчек. Ваша сестра сказала, что вы можете ответить на их вопросы.
– Хорошо, давайте записки сюда,– и обращаясь, к сестре, добавила – отнесите их на мой рабочий стол, пожалуйста.
Я пошла следом за матушкой, стараясь шагать с ней в ногу. Та резко остановилась и спросила:
– Вы без гостинца?
– А я как-то об этом и не подумала.
– Постойте здесь, я сейчас вернусь.
Игуменья вернулась, неся в руках огромное розовое яблоко.
– Возьмите, она будет очень рада. Идите дальше сами.
Вас сестра Марфа проводит больную проведать. Я опешила:
– Она что? Болеет?
– Болеет так, что сестры, ухаживающие за ней, меняются часто только потому, что не могут сдержать слез, наблюдая за мучениями этой крохи.
Больных я всегда не то, что побаивалась или брезговала, но они мне всегда не нравились. А сама всегда была очень здорова. Не помню, чтобы хоть раз в жизни кашлянула, не то чтобы лежать. А за больницу и не думала никогда. Настроение у меня сразу пропало, что сразу заметила Марфа:
– Вы не бойтесь. Она в сознании. Очень много про вас сестрам рассказывала. Что вы исполнены не только физической силы, но и доброты душевной.
– Это она просто не видела моей «доброты», когда я читаю «проповеди» с помощью своей дубинки.
– Вы, что, их бьете?
– По-другому они не понимают.
– О Господи помилуй, прошептала монашка, больше она не проронила ни слова.
В чистой, светлой комнате, где один из углов был заставлен иконами и горела лампада, на почти детской кровати лежала Софья. Рядом на стульчике сидела старая монахиня и что-то тихонько читала. Софья, увидев меня стала теребить монахиню за рукав:
– Матушка, это та сестра Ольга, о которой я вам рассказывала.
Я отродясь не видела, чтобы мне когда-то кто-то так радовался. Я даже мать родную своим приходом раздражала. А эта чужая, больная, и сколько счастья в лице при моем появлении
– Что же ты болеешь, Софья. Там тебя все ждут. Вот мне пришлось самой приехать и записки везти. А вот ещё яблоко тебе привезла.