То, что было потом — это были не слезы смиренного горя, не красиво катящиеся по щекам солоноватые дорожки слез, сцелованные любимым мужчиной. Она забилась в угол, рыдала, задыхалась, проклинала себя, отца, Ярослава, кричала каждый раз, когда он пытался притронуться, закрывалась от его совершенно не нужных слов руками, раскачивалась в такт своего горя. И ненавидела, всей душой ненавидела того, кто принес ей эту весть.
— Ненавижу тебя! — она отползла в сторону, когда Яр в очередной раз попытался приблизиться. — Ты знал, что его машину взорвали, знал, что в него уже стреляли!!! Ты все знал!!!
— Знал, — Ярослав не видел смысла врать. Знал. Но в отличие от нее, с Титовым все сложней. Ее он может спрятать в глуши, насильно усадить в машину и увезти с места убийства, а у ее отца было право выбора. Он мог выбирать, как защитить себя, и он сделал неправильный выбор.
— Ненавижу! — она захлебывалась собственным горем, таким невозможным, и от кого еще более непереносимым. Никогда она не думала, что этот день настанет, он не должен был настать. — Лучше бы я умерла! — как хорошо, что она не успела подняться с пола, падать обратно было бы, наверное, больно. Это были ее последние мысли прежде, чем мир вокруг завертелся, а перед глазами заплясали черные пятна.
Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки. Он не ожидал, что она воспримет новость легко. Это невозможно принять как данность. Слава богу, он успел стереть с ее рук оставшуюся там кровь отца, иначе, что случилось бы с Сашей, ему сложно было даже представить.
— Саша? — он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто.
Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.
— Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, — Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, — потерпи, солнце. Прошу, немного потерпи.
А перед глазами в один миг пронеслись те полтора дня, что предшествовали этому утру…
* * *
— Значит по рукам? — Ярослав встал из-за стола, протягивая новоиспеченному клиенту руку. Вот, кажется, и все. Интервенция на новые просторы прошла успешно, осталась сущая мелочь — построить дом. Но это уже не его задача.
Провожал гостей он в отличном расположении духа, бросив взгляд на часы, повеселел еще больше. Справился даже быстрее, чем обещал Саше. И теперь, день целиком и полностью их.
— Ну что? — голова Глафиры показалась в прихожей в тот же миг, как за гостями закрылась входная дверь. — Все удачно? — она ловила каждое сказанное Ярославом слово с необычайной жадностью, а он когда-то проронил, что переговоры для него важны.