— Она решила отдохнуть. От всего…
«Все» в этом конкретном случае, кажется, непосредственно связанно с их недавним разговором. Отчасти, Яр чуть успокоился, впрочем, как и Дима, но не до конца. Им нужно было одно единственное подтверждение — звонок самой Снежаны, и тогда, они бы дали ей столько времени, сколько она попросит.
Яр звонил во Францию каждый день, Артем отчитывался, что все в полном порядке, Глафира спрашивала, когда его ждать. На вопрос о пленнице, и он и она отвечали, что рядом, жива-здорова, передает приветы.
Парадокс в том, что Яр прекрасно представлял, как кривится Сашино личико, когда она слышит о передаваемых ею же приветах. За этот месяц изменилось многое, но одно осталось неизменным, будь-то их первый день знакомства, утро, после совместной ночи или день очередной бурной ссоры, она готова упорхнуть в тот же момент, как Яр откроет перед ней двери. Она не будет колебаться ни секунды, изо дня в день повторяя себе, что то, что между ними происходит — неправильно, то, что он ей приятен — неправильно, что признаться в этом — совершенно неправильно, а попытаться принять — недопустимо.
Из подобных размышлений, его выдернул оклик мужчины, направляющегося к собственной машине.
— Не боишься, что эта тоже рванет? — силуэт Титова сложно спутать с кем-то другим, даже в темноте позднего вечера.
— Не думаю, что жаждущие вашей скорейшей кончины сделают вам же такой щедрый подарок, Константин Львович, — Яр решил не заходить в офис по одной простой причине, то, о чем собирался говорить — лучше оставить в тайне, а где в здании стены имеют уши — не знал.
— Хочешь сказать, что это не ты? — судя по всему, сегодня настроение у Титова было куда лучше, чем во время их последних встреч.
— Я предпочитаю действовать по-другому, — Константин хмыкнул, конечно, первая его мыслью, когда мужчина увидел взрыв, была связанна с Самарским. Но стоило чуть-чуть остыть, подумать, Титов понял, что он и правду делает ошибку, зацикливаясь на нем, искать нужно не тут.
— Чего тебе надо? — он вряд ли приехал, чтоб просто поговорить о жизни, но и не настолько глуп, чтоб в очередной раз шантажировать дочерью, только раздражая каждый раз все больше и больше.
— Поговорить, Константин Львович, всего-то.
— Ну, говори, — Титов открыл дверь машины, забросил в салон дипломат. Сегодня, он на удивление, пребывал в отличном расположении духа, наверное, причиной тому стала элементарная усталость, он устал постоянно ненавидеть весь мир, искать во всем вселенский заговор и попытки сжить себя со свету.
— Не тут.