— Вам виднее, это же от вас жена ушла, — внешне, Яр остался все так же серьезен, а вот внутри все в очередной раз перевернулось. Он знал, что Титов прав, во всем, и в том, что запал, и в том, что теперь боится отпускать, и в том, что так и будет, что убежит…
— Ушла… — улыбка с лица отца Саши не пропала, — а хочешь, расскажу, как все было?
— С чего такая щедрость?
— Ну, ты же мне, практически зять, пусть и без шанса, но хотя бы сегодня… Их порода, Самарский, очень любит свободу. Мне неизвестно, что она вкладывала в это понятие, но ей нужна была свобода, которую я ограничивал. А он, видимо, не ограничивал… И вот именно поэтому, милый моя… зять… можешь засунуть свою заботу о Саше поглубже. Она не оценит. Ей нужна свобода, она слишком похожа на мать.
Он видел эту схожесть каждый день, каждый долбанный день бросая взгляд на дочь, перед глазами ставал образ Насти, будоража воспоминания и давно забытую вину, а еще и так, как Саша смотрела… Это было невыносимо, он помнил во взгляде жены непонимание и боль, а вот дочь смотрела с обожанием, и это бесило еще больше.
— А мне кажется, вы накормили ее свободой уже достаточно… — в памяти Самарского же вспыхнул момент, когда она стояла в комнате, тело било мелкой дрожью, а в глазах немая мольба не отказываться от нее, а потом, как она доверчиво обвила руками его шею, проснувшись после страшного сна. Не так ведет себя человек, жаждущий свободы.
— Мне кажется, мы не о том, — прежде, чем продолжить разговор, они просидели какое-то время в тишине. Титов не собирался выслушивать от Яра рекомендации о собственной манере общения с дочерью, как и доказывать его неправоту. Всему свое время…
— Пока вы не разберетесь со всем этим, Саша останется у меня. И если решите, что воспользоваться моей помощью — не настолько уж выше достоинства генерального директора, мне можно позвонить. Это не благотворительность, Константин Львович, я попрошу когда-то взамен. Просто пока, мне тоже выгодно, чтоб все эти бешенные скачки с тайнами и взрывами закончились.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи… — Титов встал, считая разговор законченным, — как-то сам разберусь.
Не сказав больше ни слова, мужчина скрылся за дверью. Для него стало неприятным откровением и осведомленность Самарского в собственной жизни, да и сама мысль о том, что его дочь может так предать, тоже не делала ощущения более приятными, но признавать ни первое, ни второе он не собирался. Отличная черта победителя в том, что он благодарит многих, но в душе прекрасно понимает, что получил желаемое исключительно своими силами. Константин собирался выиграть именно так и в этот раз.