Кент не слишком распространялся о том, как он намерен с ней поступить в Париже, но Слай отлично знал, что юные девственницы там в большой цене у тех, кто имеет к ним пристрастие. А такая красавица, как Бэлль, с еще девической, неразвитой фигурой будет стоить целое состояние.
Слаю нравились пухленькие зрелые женщины с опытом, он презирал мужчин, которые насиловали детей. Но несложно было догадаться, что владелица борделя, которая промышляет такой мерзкой торговлей, и сама человек жестокий и корыстолюбивый. Она, несомненно, продаст Бэлль несколько раз, выдавая ее за девственницу, а потом, когда девочка превратится в очередную проститутку (и к тому же строптивую), ее, скорее всего, будут бить, морить голодом, пичкать наркотиками и издеваться, пока не сломят ее дух.
Внутри у Слая похолодело. Ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы его не вырвало прямо в каюте.
— Где мы? — спросила Бэлль, открыв глаза.
— Во Франции, — ответил Слай и просунул руку ей под спину, чтобы помочь сесть. — Пить хочешь?
Она провела языком по губам и нахмурилась.
— Не знаю. Я чувствую себя очень странно.
Слай ничего не ответил. Как бы он хотел показать себя настоящим мужчиной и взбунтоваться против Кента! Но он отвел глаза от прекрасного лица Бэлль и попытался убедить себя, что его вины в том, что она оказалась здесь, нет.
Бэлль не могла бы сказать, сколько они ехали, потому что постоянно забывалась сном, но поняла, что они уже в населенном пункте, поскольку экипаж стал двигаться медленнее, а это означало, что они пробираются по узким улочкам. То тут, то там раздавались звуки музыки. Она слышала смех, пение и крики, а еще чувствовала едкий запах готовящейся еды.
— Там, куда мы едем, говорят по-английски? — спросила девочка.
— Сомневаюсь, — усмехнулся Кент. Было видно, что этот вопрос ему понравился.
Бэлль чувствовала себя как в тумане и поэтому не испытывала настоящего страха, но смешок Кента моментально вывел ее из этого полусонного состояния. Он свидетельствовал о том, что ее не ждет ничего хорошего. Бэлль охватил страх в десять раз сильнее прежнего. Она посмотрела на Слая, ища поддержки, но он прятал глаза.
— В таком случае вы могли бы сказать, куда меня везете. — Ее голос дрожал от испуга. — В конце концов, если там не разговаривают по-английски и я не смогу ничего понять, как же я смогу делать то, что вы хотите?
Мужчины переглянулись.
— Я буду служанкой? — Этот вопрос она адресовала Кенту, но когда оба промолчали, Бэлль продолжила: — Или это намного хуже, чем служанка?
Она ждала ответа, но его не последовало. Слай полностью оправдывал свое прозвище: он смотрел куда угодно, только не на нее.