– Ее зовут Дэзи Раин, – спустил меня с облаков голос Джерри. – Эта женщина принесет нам пятьдесят тысяч.
Девушка скрылась за углом.
– Деньгами от нее не пахнет, – сказал я, включая двигатель.
Джерри назвал мне адрес Чарльза Мекли. Его дом находился в пригороде, и дорога заняла немало времени.
Белый двухэтажный особняк в колониальном стиле среди эвкалиптовых деревьев выглядел одиноко. Во всем облике дома было не меньше достоинства, чем у вдовствующей герцогини.
Дверь открыла служанка и провела нас в гостиную второго этажа. Гостиная размером с танцкласс была увешана картинами импрессионистов. Зеленый ковер, на который мы ступили, был такой мягкий и пушистый, словно его стригли косилкой, как газон. Нам указали на глубокие кожаные кресла и предложили подождать.
Служанка исчезла за массивной резной дверью. Ждать пришлось недолго, вскоре она вынырнула из кабинета и звонко произнесла:
– Мистер Мекли просит зайти Джерри Уэйна. Джерри встал, похлопал меня по плечу и скрылся за тяжелыми створками дверей. Я остался в одиночестве и, чтобы как-то скоротать время, начал вытаптывать ковер, разглядывая картины. Я пялил глаза на пейзаж, написанный в пастельных тонах, когда услышал за своей спиной женский голос:
– Вам нравится? Это Сислей.
Голос я узнал сразу же. Низкий, грудной, с легкой певучестью. Это его я услышал вчера, когда звонил адвокату. Она была красива по самым строгим меркам: высокая шатенка с большими миндалевидными глазами и кожей чуть смуглее обычного. Отличала ее и элегантно-непринужденная манера держаться, манера, которую я никак не мог забыть впоследствии. Уголки ее губ неизменно складывались в едва заметную улыбку, а глаза смотрели на вас с едва заметным вызовом. На ней было вишневое платье свободного покроя. Мне показалось, что, если эту девушку одеть в мешковину, она бы украсила и ее.
– Сислей? – переспросил я. – Настоящий?
– Здесь нет копий. Брат собирает только подлинники.
Она улыбнулась.
– Вы сестра адвоката Мекли, если я правильно вас понял?
– Совершенно верно. А вы его новый клиент?
– Что-то в этом роде. – У меня чуть не сорвалось с языка: сообщник. – Крис Дэйтлон.
– Тэй Морган, – ответила она, разглядывая мое лицо.
Я не знал, куда деваться: было такое ощущение, будто на лоб мне уселась пчела. В этой женщине была скрытая сила, совершенно мне непонятная. Она держала меня, как магнит иголку.
Я подошел к следующей картине, только бы не смотреть на нее.
– А это кто? – спросил я, ничего перед собой не видя, кроме яркого пятна.
– Ранний Дега. Вы любите живопись?
– Не уверен, – ответил я, собираясь с духом, – мне не приходилось сталкиваться с искусством. Я бумажный червь.