Трактор надвигался на Аглаю, она стояла на месте, сцепив зубы и сжав кулаки. Трактор остановился. Водитель его Слава Сироткин высунулся из кабины и, прикрывая лохматую голову от дождя брезентовой рукавицей, поинтересовался у Аглаи, не из дурдома ли она часом сбежала. Аглая подошла сбоку и, кивая на волочимое трактором, спросила:
— Ты куда это тащишь?
— Чего? — спросил Сироткин.
— Ты понимаешь, кого ты тащишь? — перекричала она шум двигателя.
— А кого? — Сироткин втянулся назад в кабину и достал из-за уха заложенную туда про запас папиросу.
— Ты понимаешь, что это Сталин?
— А то кто же? Ясное дело, он.
— Ну и куда ж ты его тащишь?
— Велели на станцию оттаранить, — сказал Сироткин, закуривая. — А там, должно, отправят на переплавку. Металл стране ужасно нужон для космоса.
— Металл? — возмутилась Аглая. — Это тебе разве металл? Это же памятник товарищу Сталину. Мы его всем народом возводили. Мы его ставили, когда у людей не было хлеба и нечем было кормить детей. Мы себе во всем отказали, чтобы его поставить сюда. А ты его волочишь по грязи, как чушку какую. И не стыдно тебе?
Тракторист удивился.
— А чо мне стыдиться, мамуля? Как говорится, стыдно у кого видно, а я же этот… ну как… ну, тракторист же. Мне скажут — тащи, я тащу. Не скажут, пойду в курилку, вот так буду во, — он показал, как он будет курить, — и никаких вопросов.
— А если тебе Ленина прицепят, тоже потащишь?
Сироткин посмотрел на нее с укором.
— Мамуль, про политику не будем. Это там, у кого большие головы, это да. А я тракторист. Шестьдесят шесть рублей в месяц, ну и подкалымлю, если кому там вспахать огород или чего. А кого цеплять и тащить, это, мамаша, у нас бригадир Дубинин решает. Он говорит, допустим, ты, Сироткин, должен это туда. А я что же скажу? Он мне скажет туда, а я не туда? Что я не это или чего? Так что, мамуль, подвинься и поедем далее.
Сироткин снова взялся за рычаги, но Аглая опять стала перед трактором. Сироткин отпустил рычаги, откинулся назад и расслабился.
— Слушай, сынок, — сказала ему нежно Аглая, — а что, если…
Серафим Бутылко видел, как Аглая села в кабину рядом с трактористом, тот зашуровал рычагами, трактор двинулся вперед, широко развернулся и поволок свою чушку в обратную сторону.
Постороннему наблюдателю дальнейший маршрут трактора показался бы странным. Проделав длинный и извилистый путь вместе с волочимым произведением искусства, он оказался на северной окраине города у ворот автобазы треста Межколхозстрой. Там Сироткин, оставив Аглаю в работающем тракторе, бегал и искал своего друга водителя автокрана Сашку Лыкова. Сашки на месте не оказалось, сказали, что он на вокзале участвует в перевеске портретов к предстоящей годовщине Октябрьской революции. Там на фронтоне вокзала висели Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, а теперь остались Маркс и Ленин. Энгельса убрали ради симметрии.